Бог из глины - страница 23

Шрифт
Интервал

стр.

Сережка внимательно слушал. Впитывая слова дедушки, он чувствовал, что принимает на хранение тайну, разгадка которой придет позже. Дед продолжал говорить, словно каждое слово рождало следующее, разрывая плотину сдержанности, выплескивая наружу самое главное, самое сокровенное.

— Ты знаешь, чего я боюсь больше всего? — Спросил дедушка.

Сережка нахмурился — в свои десять лет он уже знал, чего можно бояться больше всего на свете. Для него самым страшным было лечить зубы. Одно только воспоминание о блестящих никелем щипцах, разложенных в полукруглых эмалированных ванночках, заставляло содрогаться, чего уж говорить о кошмарной бормашине, когда проклятая рука врача подносила ко рту источник адской боли.

Да, было еще кое-что…

Оно!

Существо, безраздельно властвующее в его снах. Живущее где-то за дверцей шкафа. Оно приходило каждый вечер, едва лишь мама закрывала дверь спальни. Сережка накрывался одеялом с головой, зная, что это не поможет ему. Он лежал под одеялом, ожидая, когда скрипнет дверка шкафа, и существо начнет приближаться к кровати, царапая пол острыми когтями. Длинные костлявые пальцы, ухватят край одеяла, и, понемногу, начнут стягивать его. Существо в нетерпении пританцовывает на месте, что-то, тихонько напевая себе под нос. Оно жадно причмокивает, рот его наполнен глиной.

— Ох, и славно же я поужинаю! — Скорее хрипит, чем поет существо.

Сережка пытается кричать, но спазмы перехватывают крик, и он пропадает где-то в груди, так и не родившись. Он почти чувствует, как сползает одеяло, и существо касается его своими мерзкими лапами.

— Мы славно поработали и славно отдохнем — напевает существо, алчно шаря когтями под одеялом, пытаясь нащупать сочную, детскую плоть — детские косточки, они такие вкусные, сахарные…

И, когда Сережка чувствует, что от ужаса начинают шевелиться волосы, он кричит, разрывая тишину детской. Мама прибегает на крик, пытаясь утешить, успокоить сына.

— Все хорошо, Сереженька, это просто сон — дурной сон. Ложись на бочок, и закрывая глазки. Тебе просто приснился плохой сон. Спи…

Легкие мамины шаги затихают за дверью, и Сережка долго лежит в кровати, ожидая, когда серая пелена сна накроет его, и огромные птицы понесут его на мягких белых крыльях в далекую страну, где тишина и покой, где так сладостно, где прекрасные мгновения короткого счастья может нарушить лишь тонкий, противный скрип дверцы шкафа.

Оно словно паразит присосалось к его снам, но наступало утро, и новый день начисто стирал ночные страхи. Существо, нехотя возвращалось в шкаф, чтобы там, ворча, ожидать наступления ночи, чтобы вступить в свои права. Это было, кстати, одной из причин, почему Сережка любил гостить у деда — существо оставалось дома, терпеливо поджидая в шкафу…

— Ты знаешь, чего я боюсь больше всего? — повторил дедушка.

— Нет — прошептал Сережка, прижимаясь к деду.

Дедушка обнял внука. Они сидели вдвоем на скамейке, наблюдая, как уходит день. Один из последних дней лета, день в который закончилось беззаботное Сережкино детство.

— Больше всего на свете, я боюсь за вас. За вас всех. Я не боюсь смерти. Разве что чуть-чуть, совсем немного — дед развел пальцы, показывая, насколько он боится смерти. Полтора сантиметра — вот насколько. Сережка вздрогнул — он почему-то вспомнил, как хоронили Алого — старого пса, который когда-то жил у стариков, и умер от старости. Последний день своей жизни Алый лежал на полу, и смотрел куда-то невидящими глазами, словно пытаясь увидеть что-то очень важное для себя. Утром, когда Сережка прибежал проведать друга, Алый уже остыл. Дед вырыл в саду яму, в которую положили мертвого пса. Сережка запомнил мутные глаза, и мух, что роились над собакой, пока дедушка не забросал яму землей.

— Я не боюсь умереть. Рано или поздно это произойдет с каждым из нас. Без смерти нет жизни, так же, как без тьмы нет света. Этот мир устроен так, и не нам решать, сколько мы проживем.

Сережка поежился. По правде, говоря, разговор начал ему нравиться все меньше и меньше. Дед закашлялся и достал из помятой пачки последнюю сигарету. Повертев ее и так и сяк, он осторожно выпотрошил кончик, и скрутил тонкую бумагу пальцами, не давая просыпаться табаку. Завершив ритуал, дедушка достал коробку спичек. Вытащив спичку, дед поставил ее вертикально, держа большим пальцем сверху. Указательным пальцем он надавил на спичку, которая, крутнувшись между пальцами, зажглась, и осталась в руке деда. Сережка с восхищением смотрел на фокус. Подобного чуда он еще не видел. Зажечь спичку одной рукой — на такое был способен только его дед! Не обращая внимания на восторг внука (или сделав вид, что не обращает) дедушка прикурил, и стал пускать в небо огромные кольца.


стр.

Похожие книги