Мистер Слаттерман скептически смотрит на Бога.
— Ты уверен, что вытащил меня не за тем, чтобы получить квалифицированный совет, какое вино следует покупать, а какое — нет?
— Ты здесь потому, что ты плоть от плоти Моей и твоя душа — частица Моей души, а ко всем Моим детям я питаю безграничные любовь и сострадание. — Бог выдерживает паузу, прежде чем признать: — Хотя иной раз никакого терпения не хватает.
Тут мистер Слаттерман смотрит на Бога с таким видом, будто тот сморозил какую-то глупость, и отступает на пару шагов.
— Давай-ка не вспоминать о любви и сострадании, когда мы говорим о делах. — Он многозначительно добавляет: — Особенно о любви.
— Как низки твои помыслы! — В голосе Бога слышится отвращение.
— Да ну? — бросает в ответ мистер Слаттерман. — Я, между прочим, не соблазнял девственницу, и у меня нет внебрачных детей. — Он переходит на шепот: — Как-нибудь ты должен рассказать мне, как ты это сделал. Видишь ли, в таверну каждую субботу приходит одна девушка, которая утверждает, что бережет себя для первой брачной ночи и…
— Хватит! — кричит Бог, багровея лицом и гадая, как это разговор о душе мистера Слаттермана привел к обсуждению весьма деликатного происшествия, имевшего место много лет тому назад, когда Бог был помоложе и куда более порывистым.
Мистер Слаттерман пожимает плечами и ухмыляется с таким видом, будто иной реакции и не ждал.
— Раз не хочешь, не будем об этом. Но уж и ты не спрашивай меня, как смешивать коктейли. В конце концов профессиональные секреты могут быть у каждого.
Бог приходит к выводу, что он уже стар для подобных дискуссий, но решает предпринять последнюю попытку:
— Слушай меня, Бернард Слаттерман. Твоя душа в опасности, но Я даю тебе шанс спасти ее.
— Послушать тебя, так Небеса — это какой-то ломбард, — заявляет мистер Слаттерман.
— Небеса — абсолютное совершенство, — сурово отвечает Бог. — Я их создал.
На лице мистера Слаттермана отражается сомнение.
— Одно не обязательно следует из другого. Ты ведь создал и Феникс, штат Аризона, не говоря уже о Чикаго.
— Нет в тебе веры, — бормочет Бог, чувствуя, что аргумент этот слабоват, а разговор все более выходит из-под Его контроля.
— Не будешь возражать, если я закурю? — Слаттерман достает из кармана пачку «Кэмела».
Бог рассеянно кивает, и Слаттерман закуривает. Тут же спохватывается, предлагает сигарету Богу.
— Ни в коем разе! — отказывается Всевышний, и Слаттерман, пожав плечами, убирает пачку в карман.
— Значит, — продолжает он, решив, что Бог — парень-то неплохой, только очень уж много работающий, — устроился ты неплохо, так?
— О чем ты? — удивляется Бог.
— О Небесах, — отвечает мистер Слаттерман. — Разве мы не о них говорим?
Бог решает, что проще отвечать на вопросы мистера Слаттермана, чем пытаться удержать разговор в определенном русле. Кроме того, он не уверен, стоит ли душа мистера Слаттермана таких усилий.
— Рай великолепен.
— Места много?
— Больше, чем может вообразить себе человек, — с законной гордостью отвечает Бог.
— Да? И на скольких акрах ты выращиваешь зерновые?
Бог явно сбит с толку.
— Ни на одном. — У него возникает ощущение, что он отстает от времени.
— То есть у тебя одни пастбища? — По лицу мистера Слаттермана видно, что тот удивлен столь неэффективным использованием угодий.
— Небеса — это райские луга, — объясняет Бог. Мистер Слаттерман хмурится.
— Да, да, все это прекрасно. Но вот соевые бобы в этом году подорожали на тридцать процентов.
— Если мне понадобятся соевые бобы, Я их сотворю, — раздраженно отвечает Бог.
Мистер Слаттерман, однако, гнет свое:
— Да, но Вам все равно придется собрать и подработать их. Сколько Вы платите своим работникам?
— Херувимы работают бесплатно, — отвечает Бог, задаваясь вопросом, сколько же все это будет продолжаться.
— Бесплатно? — повторяет мистер Слаттерман, и Бог видит, что его слова произвели должное впечатление. — А как смотрят на это власти?
Бог тяжело вздыхает.
— Власти — это Я.
Мистер Слаттерман кивает.
— Ну, конечно. Я забыл. — Он тушит окурок и закуривает следующую сигарету. — А как насчет дьявола?
Бог недоуменно смотрит на него.
