Мысль о лагере для женщин-военных не покидает Онайи. С этой мыслью она вскакивает с кровати, собирается, надевает чистую школьную форму. Она мечтает о фронте, даже когда врывается в кабинет директора и кидает ириску на его стол. Директор поднимает глаза от документов, улыбается и говорит:
– С днем рождения!
Онайи хихикает:
– Сегодня не мой день рождения, – и убегает.
Она раздает ириски всем одноклассницам на естествознании и девочкам, которые идут с ней на математику, и в итоге все рыдают, обнимают ее и умоляют не уезжать. Все знают, что она хочет сделать и куда поехать.
Она будет сражаться.
– Зачем мне торчать тут и тратить время попусту? – сказала ей однажды Адаиз, когда они сидели днем во дворе. Это было задолго до того, как она приняла решение уехать. – Я не хочу, чтобы новую страну строили без меня. И мне надоело заботиться о прическе.
Онайи сияет, глядя на старшую девочку. Она думает, что никогда не видела никого красивее.
Еще одно воспоминание увлекает ее. Онайи летит. Ее мех трясет, а она уворачивается от снарядов, свистящих со всех сторон. На экране – мех Адаиз, он резко бросается из стороны в сторону, крутится, пытаясь избавиться от преследования противника. Онайи пытается поймать того в прицел, но он каждый раз ускользает.
– Я не могу уйти от него! – кричит Адаиз через их систему связи.
Онайи стискивает зубы и рвется вперед, пытаясь подобраться поближе к Аде и ее преследователю. Она не замечает звукового сигнала, пока не становится слишком поздно. Успевает развернуться, чтобы перехватить вражеского меха, напавшего на нее, но удар так силен, что удержаться в воздухе невозможно.
Ее мех отключается. Ветер снаружи завывает вокруг ее тяжеленного металлического капкана, пока она, ускоряясь, несется к земле. За секунду до столкновения с деревьями мех оживает, и двигатели предотвращают падение. Над ней кружит чужая машина – без лица, глаз и рта, но ей кажется, что она видит усмешку.
Онайи пытается найти Аду, но мех, который в нее врезался, атакует. Она успевает отскочить.
– Ада! – кричит она.
Безмолвие.
– Ада!
Противник у нее на хвосте. Она разворачивается и ускользает, но он слишком быстр. Снаряды с воем проносятся совсем рядом. Впервые в жизни ей страшно. Страх заползает под кожу. Руки трясутся на переключателе скоростей. Сердце бешено колотится. Не дай страху победить. Так говорила ей Ада на учениях. Как только почувствуешь страх, ты проиграла. Но Онайи не может справиться с этим.
Ее мех замедляется. Пули прошивают ему бок. Взрывы гремят в небе. От каждого ей хочется кричать.
– Мелкая стервятница, – слышит она чей-то голос, когда вражеский мех приближается.
Вдруг он появляется перед ней на экране. Вражеский пилот вторгся в ее коммуникационное пространство.
Она видит его лицо. Серебряные глаза. Серебряные косички ниже плеч. Он такой юный. Такой же юный, как она.
– Мелкая стервятница, – снова говорит он и замахивается чем-то похожим на гигантский молот.
Онайи внезапно забывает все, чему обучена. Она поднимает руки. Глупее не поступить: как будто мех повторит ее движения и закроет от удара.
Но враг наносит удар. И Онайи проваливается в темноту.
Вздрогнув, Онайи приходит в себя.
На ней что-то мягкое. Холодно. И словно ее что-то окутывает. Открывает здоровый глаз. Через узор листвы видно звездное небо, рассвет уже близко. Она моргает. Сначала ничего не слышит, потом различает голоса. Знакомые голоса.
Она в одеяле.
Они несут ее в одеяле. Ее сестры. И все стремительно возвращается к ней. Атака на лагерь. Ее мех приземляется в лесу. Бело-зеленый, сохранивший ей жизнь, когда она лежала на земле, израненная, истекая кровью. И как они тащат Айфи.
Айфи.
Она вздрагивает и пытается выбраться из одеяла.
Крик боли разрывает ночь. Они опускают ее.
Невыносимая боль пронзает спину и шею. Но мгновение – и она усмехается. Она хочет засмеяться. Боль. Боль означает, что она жива. Боль означает, что она не парализована. Она поднимает правую руку и, медленно повернувшись на земле, видит, что подсоединена проводом к затылку Чинел. Онайи улыбается шире. Чинел в порядке.
– Онайи! – зовет Кесанду, стоящая слева. – Онайи, ты нас слышишь? – Остальное тонет в общем гомоне.
