Боевой путь передового перевязочного отряда имени преподобного Серафима Саровского (1915-1917) - страница 4
В Киеве пришлось задержаться, чтобы доукомплектовать транспорт. В частности, необходимо было набрать для его обслуживания команду из нижних чинов и получить лошадей. Однако в Киеве, по выражению дю Шайля, «ничего нового, кроме продолжения петроградских волокит, не было», и ему «пришлось со всеми ругаться, чтобы добиться своего»[21]. 28 мая удалось, наконец, получить 54 лошади в разных отделениях Киевского конного запаса. Теперь можно было отправляться к месту назначения.
В это время Серафимовский транспорт состоял из обоза для раненых, перевязочного пункта и пункта питания с приемным покоем. В его состав входили 25 санитарных двуколок, 5 хозяйственных повозок, 2 походные кухни, 1 водовозка и 2 легких экипажа для персонала. Санитарная двуколка представляла собой экипаж на двух больших колесах: бока и верх покрывал брезент, на обеих сторонах которого были изображены большие красные кресты. На переднем месте помещался возница, рядом с ним находилось два или три места для легкораненых. Задняя стенка открывалась, и туда клали во всю длину четырех раненых. Запрягался такой экипаж парой лошадей.
Из Киева Серафимовский транспорт отправился в Бессарабскую губернию в распоряжение генерал-майора К. Л. Гильчевского[22], командира 1-й ополченческой дивизии[23], входившей в состав XXXII корпуса. В первый же день прибытия к месту назначения транспорт оказался в зоне боевых действий. 1-я дивизия в это время размещалась на позициях в районе реки Прут напротив города Черновицы. В конце мая австрийцы предприняли в этом районе наступление, начав теснить наши части. Избегая обхода, дивизия вынуждена была, маневрируя, отступать. Связь со штабом корпуса прервалась. Общее настроение русских войск в указанном районе сложилось такое, что они даже были готовы к масштабному отступлению. Однако генерал Гильчевский, видя бодрый дух своих солдат, решил прекратить отступление дивизии и 2 июня контратаковал австрийцев у села Зарожаны. Именно в этот день и прибыл в дивизию Серафимовский транспорт, оказавшийся как нельзя кстати.
Неожиданный контрудар русских ошеломил противника, и он стал спешно оставлять занятые населенные пункты. Однако 3 июня из штаба корпуса пришел категорический приказ остановить наступление и возобновить его лишь на следующий день, после подхода 2-й ополченской дивизии и частей 3-го конного корпуса. Таким образом, наступательная инициатива из-за вмешательства штаба, не знавшего обстановки, была потеряна, а противник получил возможность окопаться, чем и воспользовался. За ночь австрийцы вырыли окопы и поставили перед ними проволочные заграждения. 4 июня дивизия возобновила наступление на укрепленную австрийскую позицию в районе Раранче-Топоровцы, однако понесла у села Ракитно значительные потери, оставив у неприятельских окопов много убитых и раненых. В эти дни Серафимовский транспорт без устали вывозил с поля боя раненых, часто под огнем противника. Тогда начальнику транспорта графу дю Шайля вместе с санитарами удалось вынести из-под огня тяжелораненого командира 481-й пешей дружины полковника Гаха, который, правда, вскоре скончался. Не выжил и другой тяжелораненый командир дружины — Косиков. Дивизия в этот день предприняла еще несколько безуспешных атак, так и оставшись на прежних позициях.
Уже 6 июня начальник штаба XXXII корпуса генерал-майор Лев Львович Байков в телеграмме архиепископу Сергию (Страгородскому) выражал искреннюю благодарность. «Транспорт уже получил свое боевое крещение, — сообщал он, — и несколько дней подряд, находясь в сражении, блестяще неутомимо работает, вывез и перевязал много раненых воинов, оказав незаменимую помощь корпусу, не имевшему ни одного транспорта. Начальники частей в восторге от его работы и уже имеют в виду представить к наградам чинов транспорта за их доблестную работу под горячим артиллерийским и ружейным огнем. Финляндские двуколки оказались лучшими для вывоза раненых»[24].
На следующий день дю Шайля писал архиепископу Сергию: «Мы стоим у самой границы Австрии, куда посылаю каждый день своих фуражиров косить великолепный клевер. У меня прекрасный состав нижних чинов: некоторые уже представлены к боевым наградам. Служба наша, помимо опасности, чрезвычайно тяжела. Несколько дней пришлось почти все время сидеть на лошади и спать не более 2-х часов. Несмотря на это, мы все чувствуем себя бодро: все воодушевлены желанием принести посильный труд для общества. Военное Ведомство отлично к нам относится: доктор получил Анненский темляк
