Все эти враки били не столько по оставшимся ветеранам-героям, сколько по авторитету страны, государственности и лили воду на мельницу наших «партнеров» с замашками двойных стандартов в политических игрищах. Но по жизни случается так, что лгать — значит признавать превосходство того, о ком вы лжете. Разные формы этой неправды доводилось отмечать ветеранам. Один из них как-то высказался, что беззастенчивая ложь о СМЕРШе бывала и бывает, к сожалению, и сегодня четырех видов: ложь, наглая ложь, статистика и цитирование. Все эти формы неприличия приходилось встречать и автору книги, отдавшему более четверти века службе в военной контрразведке Советского Союза.
«Моменты истины», особенно что касается физической и специальной подготовки в СМЕРШе, КГБ и ГРУ, современный читатель постигал в основном из художественной литературы — от повести предателя Родины Суворова-Резуна «Аквариум» и романа патриота Отчизны Богомолова «В августе сорок четвертого…». Первому писаке в «Аквариуме» готовили жвачку чужестранцы, где часто бездоказательно, без ссылок на документы выдавались небылицы этой спецподготовки. В том числе использование «смертников» (приговоренных к ВМН) в качестве отбивных котлет при тренировках рукопашного боя.
В другом случае «В августе сорок четвертого…» Богомолов как художник, как автор удачного патриотического сюжета ввел интригу для читателя — понятие «маятник»:
«Андрей Блинов подумал, что Таманцев сейчас или после ужина будет еще обязательно не менее получаса тренироваться в силовом задержании, в «качании маятника», в различных прыжках и перебежках, будет до третьего пота вырабатывать суплес (гибкость позвоночника, вырабатываемая упражнениями. — Прим. авт.), и Андрей с особой силой ощутил свою неполноценность».
Утверждать тренировки в «маятнике» — это право писателя, написавшего художественное произведение с элементами вымысла. Ни от одного смершевца автор не слышал о занятиях суплесом в боевых условиях.
Итак, ответы на вопросы — чему учились, как учились и каковы результаты учебы на практике у сотрудников СМЕРШа в противодействии спецслужбам гитлеровской Германии в годы Великой Отечественной войны — читатель найдет на страницах этой книги.
Время все дальше и дальше отдаляет нас от тех событий, которые связаны с Великой Отечественной войной и, в частности, с некоторыми из ее страниц — героическая оборона Москвы, контрнаступление наших войск и провал гитлеровского плана «Тайфун» по захвату и уничтожению столицы.
Как говорится, города не ведут дневников, улицы не пишут воспоминаний, дома не оставляют мемуаров. Но их безмолвие — особый язык. Он понятен лишь тем, кто соединил свою судьбу с судьбой города. Об одном из таких людей, связавших свою жизнь с Москвой в грозное военное время, был и герой этой небольшой главы.
Ветераны — это золотой фонд любого государства. В народе уважают опыт, возраст и мужество тех, для кого война не кончилась. Они, эти оставшиеся долгожители, до сих пор досматривают цветные сны с баталиями на полях сражений и хитроумными оперативными операциями по разоблачению вражеской агентуры и обезвреживанию бандитов. То, что ветераны пролетели, проехали, прошли и проползли при защите Отечества, незабываемо для них и не должно быть предано забвению поколениями.
Имена наших ратников, сеятелей добра, должны помнить и власть имущие, ставшие теми, кто они есть сегодня, и простые граждане. «Гордиться славою своих предков не только можно, — писал А.С. Пушкин, — но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие».
Благодаря нашим молчаливым скромным героям и порою малообеспеченным сегодня, Родина смогла выжить в страшной войне, в которой немецким фашизмом было поставлено на кон само существование нашего народа. Это их, наших ветеранов, либерально-олигархическая элита, часть которой и сегодня при власти, через СМИ, функционирующие по законам дикого рынка, еще недавно презрительно называла «совками», неудачниками, недобитыми сталинистами, коммуно-фашистами, красно-коричневыми и прочими гадкими словами. Каких только грязных эпитетов на них не вешали, стоило им с теплотой вспомнить о своих быстро пролетевших годах. И ничего удивительного в этом нет — деньги стали определяющим мотивом деятельности говорящей и пишущей братии, а совесть — товаром.
