Боец-юнец встречает девушку - страница 86

— Вы хотите, чтобы я никому не рассказывала про Митрил?

— Дело, конечно, твое. Японские вояки имеют с нами кое-какие дела и в курсе дела. Но если о нас — то есть, о тебе — пойдут разговоры, полицейские, скорее всего, домой тебя так просто не отпустят. Поэтому лучше держи в голове: ты ничего не видела, ничего не помнишь. Стой на своем, когда тебя завтра допросят полицейские следователи.

Поддельная медсестра резко поднялась на ноги.

— А еще я хотела поблагодарить тебя.

— Поблагодарить?

— Да, Чидори Канаме. Ты спасла моих ребят. Они обязаны тебе жизнями.

Женщина протянула руку, и выражение ее лица стало столь серьезным, что Канаме смутилась и почувствовала, как стремительно краснеет.

— Да я… я ничего такого не сделала…

— Курц мне все рассказал. Если бы не ты, ни он, ни Соске не выбрались бы оттуда. Как ни странно, ты оказалась сильнее любого из нас.

— Вовсе нет! И не надо так меня смущать, — сконфуженно и нервно хихикнула Канаме. Она осторожно протянула руку, и застенчиво пожала неожиданно сильные пальцы.

— Ну, мне пора.

— А…

— Что?

— А что… с Сагарой?

— Соске уже отправили на новое задание.

— Он ничего не просил мне передать?

— Тебе? Да нет, ничего особенного.

— В-вот как…

— Пока. Не вешай нос, — и дверь за псевдо-медсестрой задвинулась.

За окном по подоконнику стучали дождевые капли.

Может быть, Соске сейчас, выполняя свое задание, бредет под этим самым дождем, промокший, голодный и усталый? Может быть, он в опасности? Может быть, ранен?..

«У него даже не хватило ума попрощаться», — подумала Канаме. Ресницы неожиданно намокли. Сердито утерев слезы простыней, она всхлипнула и уткнулась лицом в подушку.

Минут через пять появился доктор в сопровождении настоящей медсестры и добродушно похвалил Канаме за то, что она так быстро поправляется. Он пообещал отпустить ее совсем скоро, наверное, уже назавтра. Рассказал, как ее встревоженный отец примчался из Нью-Йорка. Правда, убедившись, что дочь не пострадала, он немедленно улетел обратно, к неотложным делам.

После их ухода не прошло и пяти минут, как в палату ввалилась шумная толпа ребят в форме старшей школы Дзиндай. Подруги, одноклассники, девочки из софтбольной команды, члены ученического совета, директриса, завуч, Кагурадзака и, конечно, Киоко.

— Кана-тян71! — заливаясь счастливыми слезами, подружка разбежалась и бросилась на грудь Канаме.

Все столпились вокруг, наперебой выспрашивая, как она себя чувствует, хорошо ли кушает и крепко ли спит. На нее посыпались сразу десять одновременных отчетов о прошедших мимо нее событиях:

— Мы так за тебя волновались!..

— Нас высадили из транспортников в аэропорту Фукуока…

— …И спасательный отряд немедленно смылся! Оказалось, что это никакие не ооновцы, а вообще неизвестно кто!..

— Настоящий заговор!

— Кана-тян! Мы даже понятия не имели, у кого спросить, куда ты делась и где тебя искать… — всхлипывала Киоко, а ее перебивала учительница:

— Прости меня, Чидори! Это меня должны были забрать. Я не смогла тебя защитить, и недостойна называться учителем!..

Толпа настойчивых и заботливых гостей, град участливых вопросов и добрых пожеланий наполнили грудь Канаме теплым чувством. Она необычайно остро почувствовала, наконец, что все-таки вернулась. Вернулась домой.

Как хорошо.

— Э-э, полегче, ребята, — ошеломленная суматохой, не зная, куда деваться от смущения, выговорила она. — Я же еще пациентка, как-никак.

— Она права, — раздался чей-то рассудительный голос. — Несмотря на легкую степень повреждений, больной необходим отдых.

Канаме только кивнула:

— Вот именно. Смотрите, не зацелуйте до смерти, все равно меня уже завтра выпустят.

— Благодаря той неопознанной спасательной команде.

— Это точно! Но жалко, что турпоездка накрылась медным тазом, — загомонили одноклассники.

— Выживание имеет максимальный приоритет.

— Ну, да, выживание… — слова замерли на губах Канаме, она быстро приподнялась, чтобы разглядеть того, кто это произнес.

Там, за спиной утирающей счастливые слезы Кагурадзаки, стоял, удивительным образом не смешиваясь с толпой одноклассников, высокий парень.

Сосредоточенное и угрюмое выражение лица, плотно сжатые губы, растрепанные черные волосы, падающие на строгие глаза…