Боцман, бурундук, кот и крыса - страница 18

Короче, благодаря стараниям бурундука всё получилось замечательно. Как говорится, и коки целы, и крысы сыты! Но ведь вы знаете, что так бывает только в сказках. А в жизни, как ни старайся, сделать каждому хорошо никак не получается. Потому что человек не может предвидеть будущего, из-за чего всё, что сегодня кажется очень хорошим, завтра может оказаться очень плохим.

Из этого правила есть только одно исключение. И это исключение – Бог, потому что Он всё предвидит и всё делает во благо.

Увы, бурундук Богом не был. Он не был даже человеком. Поэтому, спасая Полундру, он поставил Максюту на край пропасти. Причём пропасти, смертельной даже для кота. Ведь если бы у неё на дне была земля, кот бы как-нибудь приземлился. Но в том-то и дело, что на дне была вода! Мокрая и солёная! Как говорится, хуже не придумаешь. Только плавал Максюта, похожий на велосипед, ещё хуже, чем велосипед, так что шансов всплыть у него было не больше, чем у тринадцатого корабля взлететь.

«Но откуда взялась эта страшная водяная пропасть?» – спросите вы. Да разве ж не понятно? Ведь тринадцатый капитан, который котов на дух не переносил, задумал после ликвидации крысы тут же избавиться от царапучего Максюты. То есть посадить в мешок – и концы в воду!

Поэтому, узнав от кока, что крыса сдохла, капитан на следующее утро послал за боцманом, а боцмана – за мешком.

– Только бери старый, который похуже… – приказал он.

– А зачем? – удивился Неудахин, зная любовь капитана к чистоте и порядку.

– Кру-гом! – ответил капитан, не желавший посвящать неудачливого боцмана в свои удачные планы.

Через полчаса Неудахин вернулся со старым мешком из-под гречневой каши, вернее, крупы, хотя какое это имело значение для нашего Максюты, который в этот момент лежал в шезлонге и задумчиво скользил своими зелёными глазами по синим волнам. И вот что интересно: если из шезлонга волны выглядели мягкими и тёплыми, то из старого мешка они сразу бы показались жёсткими и холодными. Но удивляться тут нечему. Просто жизнь устроена так, что одна и та же волна может быть совершенно разной – смотря с какого боку на неё смотреть…

Получив мешок, капитан нашёл в своём рундуке прочную верёвку, а потом сходил на камбуз и взял у кока кусок сыра, чтобы подманить Максюту. Оставалось быстренько дождаться ночи, потому что ночь – лучшее время для плохих дел. Ночью никто тебя не видит, кроме Бога, конечно, но тринадцатый капитан в Бога пока что не верил, поэтому ночью чувствовал себя в полной безопасности.

Но капитан ошибался. И то, что он не верил в Бога, не означало, что Бога нет. Это как со светом. Ведь если крот не видит солнца, то оно от этого светить не перестанет. Позже тринадцатый капитан это понял, но в ту ночь он был слеп, как крот, хотя и думал, что обладает отличным зрением.

А понял он это, когда три года спустя у мыса Горн корабль попал в такой шторм, что заклинило рулевую систему и их понесло на скалы. Капитан стоял на мостике и чувствовал себя не опытным мореплавателем, а маленьким жучком, который лежит на спине и, беспомощно дрыгая ножками, ждёт, когда его склюёт воробей.

Впервые в жизни капитан не знал, что делать, а уж остальные тем более. А тут ещё и рация отказала, так что и с Главным морским управлением не посоветуешься. От ощущения своего бессилия капитанский ум зашёл за разум, и оба наотрез отказались соображать. Сдали вахту, короче. Но, к счастью, на вахте осталось сердце. Оно-то и подсказало, что надо делать. Послушавшись сердца, капитан тихонько прошептал:

– Господи, помоги!

Других молитв он не знал, поэтому, запинаясь, начал говорить с Богом своими словами, но с каждым словом голос креп, а страх и растерянность отступали.

– Господи, прости меня, что я не верил Тебе и думал, что я самый хороший и что я всегда выпутаюсь из любой передряги. И сегодня Ты показал, чего я на самом деле стóю. Помоги, Господи! Не за себя прошу, а за экипаж и пассажиров. И за корабль прошу! Не дай им погибнуть! А если надо, я готов утонуть за всех…

Долго капитан говорил с Богом, а потому и не заметил, что ветер чуть-чуть изменился и корабль понесло мимо скал. А когда скалы оказались позади, вахтенный помощник доложил, что рули опять работают, а рация говорит. Другой бы на месте капитана весело рассмеялся и сразу забыл бы свою минутную слабость.