Как, вы не знаете, что такое политико-моральное состояние или, на языке бывалых моряков, полиморсос? Да это же важнейшая вещь на флоте! Полиморсос сразу показывает, готов ли экипаж отважно встретить бурю и с ней поспорить или его надо срочно списать на берег, пока корабль не всплыл кверху килем.
А как это заметить? Да очень просто! Если матросы ходят злые и голодные, как щуки в воду опущенные, то политико-моральное состояние у них никудышное, или, как говорят бывалые моряки, ниже ватерлинии. А если на их упитанных лицах сверкают добрые улыбки, полиморсос что надо!
Но вот что удивительно… Несмотря на самые мрачные предчувствия тринадцатого капитана, политико-моральное состояние вверенного ему экипажа с появлением этой сухопутной животины не только не пошатнулось, но заметно улучшилось.
А как оно могло не улучшиться, если Максюта был не котом, а таблеткой от головной боли! Да что там голова! Своим видом Максюта мог отвлечь даже от ноющего зуба. Потому что, несмотря на принадлежность к семейству кошачьих, он удивительно напоминал спортивный велосипед – такой же узкий, длинный и стремительный. Сходство усиливалось повышенной неустойчивостью: стоило Максюте перестать бежать, он сразу заваливался на бок. Правда, имелись и отличия. Например, любовь к сосискам и хвост в полосочку, чего даже у самых дорогих спортивных велосипедов не наблюдается.
А ещё у Максюты были глаза цвета драгоценного камня изумруда, которыми он вдумчиво глядел на синие волны. Эта вдумчивость иногда продолжалась часами, и оторвать его от этих дум могло только что-то вкусненькое. Впрочем, и невкусненькое могло, но не надолго…
Вот так Максюта и служил: лежал и мурлыкал. А иногда наоборот: мурлыкал и лежал. А если кто-то скажет, что никакая это не служба, то будет сильно неправ. Потому что у неё даже специальное название есть – «не бей лежачего»! И Максюта был отличником этой трудной морской службы, поскольку лежал он не как попало, а очень правильно и аккуратно, как зефир в коробке. Да и мурлыкал он не какой-то дурацкий мотивчик типа «ла-ла-ла я тебя люблю», а специальную лежаче-кошачью строевую песню собственного сочинения. Хотите послушать? Ну и слушайте, нам не жалко…
Лучик солнца, мяу-мяв,
Украшает жизнь раззяв,
Только лучше б для красы
Лучик был из колбасы!
Выйдет солнце, засияв,
Всё в колбасках, мяу-мяв!
Заявляю вам всерьёз —
Колбаса вкуснее роз,
А колбасочный батон
Пахнет лучше, чем бутон!
Мяу-мяу, хороша
Для здоровья колбаса!
Если заведётся плешь,
Колбасы побольше ешь —
Сразу станет выше рост
И пушистым станет хвост!
Спи спокойно, мяу-мяв,
Колбасы кило умяв!
Да, замечательный был кот! И всё же секрет резкого улучшения политико-морального состояния экипажа заключался вовсе не в полосатом хвостике и не в густо-зелёных глазах. Секрет заключался в пузике! Потому что пузико у кота было жёлто-розовым и таким трогательным, что всем хотелось его потрогать. И Максюта разрешал, но только не на бегу, а когда заваливался на бок. При этом он довольно мурчал, отчего у матросов тут же повышался полиморсос, а на лицах даже самых злостных нарушителей судовой дисциплины расцветали застенчивые улыбки.
Не гладили Максюту только тринадцатый капитан и кок, потому что, завидев их, он сразу включал пятую велосипедную скорость и стремительно давил на педали.
Ну, с капитаном вроде всё ясно. Только зачем от корабельного повара убегать? А затем, что корабельный повар очень не любил, когда без спросу лазили по его кастрюлям. И если кок ловил за этим занятием какого-нибудь молодого, а потому вечно голодного матросика, то без всяких церемоний бил его поварёшкой по лбу. От этого кок сразу немного успокаивался, да и матрос тоже. Ведь любой даже самый молодой матрос знает, что дружба с коком – залог здоровья!
А вот Максюту стукнуть по лбу никак не получалось. Потому что при виде кока он сразу развивал скорость сто километров в час, что в два с половиной раза превышало мировой рекорд в беге на стометровку, и кок со своим животом даже мечтать о таком не думал. Из-за этого он никак не мог успокоиться, даже во сне, особенно когда ему снилось, как Максюта таскает из самой большой кастрюли макароны по-флотски и объедает с макаронин фарш.
