День и ночь беспорядочно сменяли друг друга на этих маленьких кружащихся мирах. Некоторые не выходили из тени, на других всё время светило солнце. У некоторых была атмосфера, у большинства её не было. Боба просканировал их в поисках города с космопортом, или хотя бы городка с космопортом, или просто небольшого городка.
Казалось, большинство лун были необитаемы. Боба решил не садиться на одну скалистую луну в виде сливы, которая испускала вулканический дым. Его также отпугнула другая луна, покрытая от одного полюса до другого могильными камнями. Он решил не садиться ещё на одну луну, увитую плющом, который казался хищным. Он пролетел мимо одной полностью обледеневшей луну, и ещё одной, покрытой пеплом и тлеющими углями.
Наконец Боба отыскал шаровидную луну, одна половина которой была освещена, а другая - находилась в тени. По крайней мере, она казалась обитаемой.
Он нацелил корабль на самое большое скопление огней, которое смог увидеть. Атмосфера была тонкой и разряжённой, и скоро "Раб 1" зашёл на посадочную траекторию над небольшим городом, расположенным между скалистыми долинами.
Сканер опознал эту луну под именем Богг-4.
Боба направил корабль к световому клину, похожему на посадочную площадку. Он перевёл "Раба 1" на ручное управление и пошёл на снижение.
Плавно, осторожно, а затем…
Что такое? Корабль раскачивало, как будто он попал в бурю.
Боба крепче сжал рычаги управления, стараясь замедлить снижение.
Ему припомнилась шутка: "Падение прошло мягко, за исключением последнего сантиметра".
Скоро Боба испытал это на себе. Посадка прошла хорошо, если не считать самого её окончания.
Бах!
"Раб 1" оказался на боку. Боба попытался выпрямить корабль, но он не двигался. Если верить сведениям о повреждениях, погнулась одна из посадочных ножек.
Во всяком случае, никто ничего не видел. Казалось, посадочная площадка была пуста. Боба выскочил из кабины пилота, чтобы осмотреть повреждения.
Голова вдруг закружилась. Дело было плохо: две ножки остались целы, а третья согнулась почти пополам.
Он понятия не имел, как её починить. Он достал из кабины полётный мешок и порылся в нём в поисках ремонтного справочника. Но нашёл лишь чёрную книгу отца.
Боба вынул книгу из мешка. Может быть, в ней окажется что-нибудь полезное?
Книга легко открылась. На экране было две строки, видимо, из кодекса Джанго Фетта: "Никогда не говори всей правды при торговле. Одолжение окупится сторицей".
"Чёрт! Ни слова о посадочной системе корабля", подумал Боба, закрывая книгу.
Он едва положил книгу обратно в мешок, как услышал за спиной высокий голосок:
– Чей это корабль?
Боба обернулся.
К нему приближалось небольшое человекообразное. У него были глаза-бусинки, длинный нос и короткие толстые ноги. Боба узнал его по бороде на подбородке и пурпурному тюрбану, как у х'драчи с планеты М'Хели, с тем отличием, что вместо правой руки у него был имплантирован многофункциональный инструментальный модуль.
На кармане его комбинезона было вышито: "Честный Гжон. Обслуживание кораблей - ваш корабль будет, как новый" - Это мой корабль, - сказал Боба, а потом вспомнил, что ему всего десять лет, и даже на вид не дашь ему больше. - То есть, моего отца.
– И где же этот сам-мый твой отец? - спросил - Пока его нет, - сказал Боба. - Но ты можешь говорить со мной.
– Честный Гжон к твоим-м услугам-м, - сказал. - Это м-моя посадочная площадка. И это значит, что с тебя причитается за посадку. А ещё м-мне кажется, что твой корабль нужно подрем-монтировать.
– Похоже на то, - согласился Боба. Голова ещё кружилась. Он проверил наличие в кармане кредитов, которые дал Врр. Боба планировал купить на них еды и топлива. Но теперь…
– И сколько у тебя стоит отремонтировать посадочную ножку? - спросил он.
– А сколько у тебя есть? - спросил Честный Гжон. Боба чуть не сказал "двести пятьдесят кредитов", но вспомнил правило из чёрной книги: "Никогда не говори всей правды при торговле".
– Двести кредитов, - сказал он.
– М-мам-ма родная, какое совпадение! - Честный Гжон ухмыльнулся. - Им-менно столько оно и стоит.
"Какая полезная оказалась для ремонта книга", - подумал Боба, отдавая Честному Гжону двести кредитов. Оставалось ещё пятьдесят.
