- «Теперь понятно чем у нас в НИИ занимаются некоторые особо важные особы!», – казалось Катарина не слышала слабых оправданий отца. – Вот поэтому и «против», чтобы внимание не привлекать!
Боб только натужно по-бычьи замычал:
- Ничья. Один – один. Мне нечем крыть – ты лжешь, как дорогой адвокат… Но сейчас я не могу заменить Серафима. Ни одного свободного тестера. Пускай это будет его последней поездкой?
- Чего уж так круто – последней? Можно он еще немного небо покоптит?
- Ай! – только и смог выдохнуть уставший Боб.
Он взял со стола научный альманах, давая понять дочери, что разговор на этом окончен.
- Пап, ну, договорились? – Это его последняя командировка в качестве тестера.
В ответ Катарина услышала только шелест перелистываемых страниц.
- Чувствую, договорились, – ловчая на цыпочках юркнула за массивную дверь кабинета, и аккуратно прикрыла ее с обратной стороны.
Боб поднял взгляд на то место, где только что крутилась его ненаглядная, но что скрывать, непутевая, дочь и улыбнулся в бороду:
- А внучат ты мне все равно задолжала
- Эй, турист, тебя Боб к себе вызывает! – подкравшийся к Серафиму коллега хлопнул его по плечу. – Пакуешься?
- Ага, – буркнул недовольный тестер. – Чего ему надо? У меня перемещение на носу, а оборудование еще не собрано. Позже зайду.
- Как знаешь, – пожал плечами конструктор. – Но, ты же помнишь, что Папсик ждать не любит?
- Ох, уж этот Пасик, – пробурчал Серафим и захлопнул промаркированный ящик с реагентами. – Он мне, со своей опекой, уже Мамсика напоминать стал.
***
Папсиком звали Боба. Причем только сотрудники НИИ органического материяведения, и только шепотом. Боб очень не любил это прозвище. Наверное, потому, что был одинок.
Это ученые болтуны так думали, ведь про кровную связь Боба и Катарины никто не подозревал. Даже Серафим! Папсик тщательно скрывал родство с дочкой от окружающих, и корни ее происхождения от самой Катарины.
Все попытки дочери выяснить почему он это делает, не приподнимали завесу тайны даже на палец. Когда она задавала отцу вопросы в лоб - Боб пространственно блуждал в дебрях двусмысленных аллегорий, когда ставила их ребром – он ударялся в воспоминания молодости. Но финал был один – не сейчас.
В таких столкновениях с отцом Катарина дрожала от негодования, плакала и умоляла, но тщетно – она так и не смогла узреть даже веточки своего фамильного древа.
***
- Вызывали?
- Да, Серафим, вызывал. Располагайся, – Боб указал на стул напротив рабочего стола. – Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо за заботу, прекрасно.
- На холодном не сидишь?
Воцарилось секундное молчание, после которого тестер сипло доложил:
- Вроде, нет. А что?
- Ну, мало ли… Тебе еще детей растить.
- У меня их нет еще, – чуть покраснел Серафим.
- Вот я и советую – не сиди на холодном. Хотя бы до тех пор, пока дети не появятся.
«Ну, впрямь, Мамсик!»
- Вы меня по этому вопросу вызвали?
- Не совсем, – академик замер и, собравшись с мыслями, вновь продолжил беседу. – Ты сегодня – на Землю?
Тестер совсем смутился – или Папсик его с кем-то путает или у кого-то нелады с адекватным восприятием окружающей действительности:
- Да, сегодня. Вы же лично Приказ подписывали!
- Да знаю, знаю. Просто я забыл… не успел тебе одну вещь рассказать… на прощание… точнее, в дорогу. Ты располагайся. Ирисок хочешь? С клубничным чаем?
Напрягшийся от такого чудного приема Серафим стал крайне насторожен:
- Как скажете.
- Ну, вот и договорились, – Боб неумело изобразил дежурную улыбку.
Он внимательно посмотрел на неспортивное запястье Серафима, в то время, когда тот поднимал чашку чая.
«Какой все-таки хлипкий зять у меня. Куда бы его перевести? В отдел сортировки материи? Глядишь, хотя бы зачатки бицепсов проклюнутся. А то наплодят мне с Катариной амеб доходяжных. Нет, как только вернется – сразу переведу его на тяжелую мужскую работу. Права была Катарина. И чего я только сопротивлялся? Не место ему в тестерах».
«И что он на меня так влюблено пялится?», - Серафима так передернуло, что это не могло остаться незамеченным.
- У тебя что тик? – увидев мимические волнения на лице зятя, осведомился Боб.
