— Например? — не поняла я.
— Ну, например, замужние дамы. Они всегда четко знают, чего хотят помимо брачных уз.
— И чего же?
Родион повернул голову и посмотрел на пароходик, готовый к отплытию.
— Слушай, — сказал он, словно сам себе не веря, — по-моему, у нас завязался разговор. Может, сплаваем взад-вперед? Времени это много не займет…
— Ну, если недолго, — ответила я небрежно.
Но уходить домой мне уже расхотелось. Прошла первая минута, обычно самая неловкая и трудная на свидании, и я перевалила гребень первой волны. А до второй еще дожить нужно.
Родион с неожиданной для его солидной комплекции ловкостью метнулся к кассам и успел взять билеты. Мы быстро перепрыгнули с набережной на борт прогулочного катера, и он начал боком отходить от причала.
Мы поднялись на верхнюю палубу, почти пустую, и уселись ближе к поручням.
— Так ты не ответил, — напомнила я.
— В смысле?
— Чего хотят замужние дамы?
Родион пожал плечами.
— Не считай меня таким уж специалистом… Судя по моему скромному опыту, разного хотят. Одним нужен секс на стороне, другим нужно общение на стороне. Не знаю, почему всего этого они не могут получить от мужа. Не мне судить. Я-то ни разу женат не был…
— И как на тебя смотрят твои знакомые? — поинтересовалась я.
Родион усмехнулся.
— Как на везунчика!
— И не задают идиотские вопросы по поводу того, когда ты наконец женишься?
— Да нет…
Я вздохнула. Объясните мне, почему так несправедливо устроен мир? Почему на мужика, ни разу не побывавшего в ЗАГСе, окружающие смотрят с завистью, как на счастливчика? А на женщину с такой же чистой страничкой паспорта — с сочувствием, как на ущербную? Почему?
Я не удержалась и повторила вопрос вслух.
— М-да, — ответил Родион, разобравшись в моих терзаниях. — Я тебя понимаю… Честно говоря, не задумывался. Но, в принципе, понимаю, почему у нашего обывателя менталитет именно такой.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Наверное, потому, что женщина сама по себе не воспринимается, как полноценная личность. Что такое женщина в нашем обществе? Это дополнение к кухне, детям, семейному бюджету, кастрюлям и стирке. Мне кажется, беда в том, что и сама женщина себя не воспринимает иначе. В отрыве от всего перечисленного. И очень редко решается заявить о себе как о личности. О творческой личности или о деловой личности… В общем, о самодостаточной личности.
— И что нужно сделать для того, чтобы изменить ситуацию?
— Ну, не знаю… Для этого нужно время. Нужно, прежде всего, чтобы женщина научилась относиться к себе как к человеку, а не как к кухонному комбайну. И начала строить свою жизнь таким образом, чтоб получать от нее удовольствие… Чтобы требовала от мужчины уважения к себе. К своим идеям, к своей работе, к своим желаниям… Ко всему! Наверное, тогда общество приучится смотреть на женщину, как на полноценного члена.
Я подперла подбородок кулаком и стала смотреть на воду.
— Наверное, ты прав, — признала я после небольшого раздумья.
— А ты заметила, что мы перешли на ты? — вдруг спросил Родион.
Меня бросило в жар.
— Ой! Извините, ради бога!
— Прекрати, — перебил меня кавалер. — Я это к тому говорю, что тоже не заметил, как это произошло. По-моему, у нас отлично получается.
— Что получается?
— Общаться!
Он засмеялся и сконфуженно признался:
— Я боялся, что у меня ничего не выйдет. А получилось легко. Тебя как сокращенно называют?
— Элька. А тебя, наверное, Родька?
— Не-а.
— А как?
Он немного помедлил, рассматривая меня исподлобья недоверчивым взглядом.
— Смеяться не будешь?
— Не с моим именем такое себе позволять.
— Для друзей я Редька.
И я тут же расхохоталась так громко, что парочка молодых людей, целовавшихся неподалеку, оторвалась от своего увлекательного занятия.
Родион больно толкнул меня в бок и зашипел, озираясь:
— Предательница! Ты же обещала!..
Но я все смеялась и не могла остановиться. И дело было не только в имени. Просто сейчас я вдруг догадалась, какой овощ мне напоминает его чуть облысевшая голова с вытянутой макушкой.
Она мне напоминала…
Впрочем, вы и сами догадались.
Утром следующего дня я проснулась с ощущением чего-то очень хорошего и чистого.
Нет, вы меня неправильно поняли. Проснулась я, как и прежде, в гордом одиночестве.
