Как-то утром Марго вышла из лифта, вертя перед собой конверт. Она села на меня, и раскрыла чье-то письмо. Потом я услышала тихий плач, а сверху посыпался дождь из фотографий, где Марго спит в кровати на той самой даче, такая милая, беззащитная, свернувшись клубочком и положив ладошку под щеку. А позади нее лежит незнакомый парень и улыбается в камеру объектива. И мужская рука на талии девушки недвусмысленно дает понять, чем они занимались. Если бы я была ревнивым Глебом, не увидела бы подставу; не заметила бы, как сладко и глубоко спит Марго; и уж верно не после секса, потому что на ней футболка и коса заплетена на ночь, а ведь в повседневной жизни она любит распущенные волосы. На месте Глеба я бы решила, что ему изменили. Как же ужасно осознавать, что он не позвонит никогда. Гордый, ревнивый дурак!
В этот момент я сама внутри «кавасаки» завыла белугой. Марго, рыдая и скуля, сползла вниз, на бетонный пол и собирала эти фотки. Она с таким ожесточением их рвала, что, казалось, убивает в этот момент того, кто их сделал. По сути, разрушил ее жизнь, убил ее любовь, растоптал счастье.
Резкое движение – это Марго хотела выкинуть клочки, а потом сунула в валяющийся рядом конверт, который затем положила за пазуху. Я не знаю что она решила, но за подругу стало страшно. Ее душа заледенела и странно замерцала, трепыхаясь в груди девушки. Но анализировать все это я просто не могла, сама на грани потери рассудка.
Мы снова летели, только теперь я упивалась ледяным ветром в лицо, он вымораживает мысли и чувства. И боль приглушает. Знакомый пригород, а потом и серпантин. Когда мы прибыли на площадку, где проходил пикник, я испугалась. Ужаснулась внутренней решимости Марго на отчаянный шаг.
Она припарковала меня, глядя мертвым пустым взглядом на горизонт, погладила меня, словно прощаясь, а потом пошла к обрыву. А я ничего не могла сделать, чтобы остановить.
Марго встала на краю и стояла там долго, мне кажется, она заледенела там вся, но вряд ли чувствовала холод. Ветер трепал ее черные волосы, и выглядели они как траурный флаг по нашим несбывшимся мечтам. А потом она вытащила письмо из-за пазухи, кусочки фоток и резко швырнула их на потеху ветру.
Клочки затрепыхались, заволновались, словно извиняясь за причиненное зло, и медленно полетели вниз.
Я услышала шум гравия под мощными колесами. Прямо рядом со мной остановился «бентли». Если бы могла, задохнулась от первозданного счастья. Егор! Мой любимый Егор! И полыхающее безумие в его душе. Накатило привычное ощущение слияния с его душой, но только в этот раз удушающее, подавляющее просто сумасшедшей любовью, недавней тоски и болью от столь долгой разлуки.
Мы-то с Егором стояли рядышком, упиваясь близостью друг друга, а вот Глеб подошел к столу и, облокотившись на него, сложил руки на груди в защитном жесте и мрачно произнес:
— Если бы знал, что ты здесь, не приехал бы!
Марго молчала, широко распахнутыми глазами она смотрела на Глеба, кажущегося равнодушным. Да только мы с Егором чувствовали, насколько тяжело ему дается это равнодушие. Он в бешенстве, злится, его злость и бесконтрольная ревность заглушают разум и ростки надежды на невиновность девушки.
Марго как-то рывками, словно боялась, что он сорвется и уйдет, подошла к нему и шепнула:
— Поверь мне, пожалуйста. Просто поверь!
— Я думал — ты особенная! Впервые в жизни влюбился, не думая ни о чем. Заболел тобой… и это очень больно. Поверь!
— Я верю, Глебушка! Меня терзает та же боль, но только я тебе верю, а ты, оказывается, — нет!
— Какая же ты сука, Марго! Чего тебе не хватало? Этот Эдик просто моральный урод. Как же ты смогла с ним…
— Замолчи, Глеб! Замолчи! Ты же знаешь, меня Машка пригласила на день рождения. Она же с твоим другом сейчас встречается… ну позвони ему. Спроси, как все было! Я просто спала в комнате, которую они мне выделили. Нам выделили. Твой друг пригласил твою бывшую… Крис. Это она с этим подонком пришла. А ночью я проснулась от вспышек, а эти… в моей комнате. Урод этот на моей кровати сидит, а Крис стоит рядом. Я испугалась, закричала от неожиданности, и Тимоха видел всю эту картину. Он вбежал сразу и все видел. Это твоя Крис специально подстроила, подставила меня, а ты… Как ты мог поверить им, а не мне?
