Над подписями стояла голографическая печать СДЛ: хорошо знакомое каждому брамайну стилизованное изображение чакры-гла̀за на фоне звёздного неба, каким его можно видеть с экватора Чайтры.
Подтекст послания был ясен даже не искушённому в иносказаниях генералу.
«СДЛ не потерпит святотатства и оскорблений от техноложцев. Как власти допустили, что великое духовное знание, по праву принадлежащее брамайнам, оказалось в распоряжении грязных ларгѝ?! Если власти Содружества и махараджа лично неспособны к решительным действиям, священный гнев брамайнского народа всегда к услугам Совета духовных лидеров. Нынешние власти обленились? Найдутся другие мантрины, а то и другой махараджа — те, что станут более чутко прислушиваться к чаяниям народа.»
На Аурангзеба XXII Справедливого за последние семь лет покушались дважды. Кто поручится, что в третий раз заговорщикам не улыбнется удача? Зона безопасности, охранные системы, личная стража — ничто не поможет, если удар будет нанесён из ближайшего окружения правителя.
— Мы великодушны, генерал. Мы даём вам ещё один шанс.
Бхимасена пал на колени.
— Мы не требуем от вас невозможного. Нас интересует результат. Скорейший результат! Ситуацией с Ларгитасом и их предполагаемыми антисами, — махараджа сделал акцент на слове «предполагаемыми», — займутся другие. Ваше дело — Натху. Найдите его! И поторопитесь.
Генерал ударил лбом о ковёр.
Ну конечно, владыка не требует невозможного! Всего лишь надо отыскать пропавшего антиса на просторах Ойкумены. Раз плюнуть! Вы ведь руководите антическим центром, генерал? Значит, эта работа для вас!
— Вы всё поняли?
Это было разрешение говорить.
— Так точно, мой повелитель! Благодарю за высочайшее доверие. Будет ли мне позволено задать вопрос?
— Вам это позволено.
— Каким образом Совет духовных лидеров получил столь оперативную информацию о провале операции?
— Серьги, генерал.
— Серьги?
— Кое-кто из духовных лидеров сведущ в политике. Наши гуру, да продлятся их дни, меняют знаки посвящения на ряд полезных услуг от молодых офицеров. Серьги йогина, благословения, священные шнурки. Это очень хороший товар, если покупатель молод, глуп и честолюбив. И это очень хорошие офицеры, они не медлят с докладом. Если надо, они не ждут милости от богов, а пользуются гиперсвязью.
— Я не понял…
— И не надо. Действуйте!
Взмахом руки махараджа завершил аудиенцию.
Стараясь не кряхтеть, Бхимасена встал и попятился к выходу. Генеральская спина была мокрой от пота. Слоны откладывались, но вряд ли надолго.
— Извините, вы модификант?
— Нет, я под шелухой.
Разговор напоминал беседу умалишённых. Человек, задавший вопрос — жилистый, загорелый мужчина — изобразил лицом удивление. Мимике ларгитасского посла позавидовал бы иной актёр. Не знай Гюнтер, сколько лет Николасу Зоммерфельду, он с равным успехом мог бы дать ему и шестьдесят, и все семьдесят пять — в зависимости от выражения лица и угла освещения.
Ровесник своей жены, доктора Ван Фрассен, Зоммерфельд в этом году отметил пятьдесят седьмой день рождения. Чепуха по меркам Ойкумены, в особенности — Ларгитаса, но выглядел посол скверно. Кожа обветрилась, покрылась морщинами, худоба граничит с измождением. Шаровары зелёного шёлка, рубаха подпоясана кушаком, жилет с вышивкой, колпак с меховой оторочкой — при сабле и кинжале, Зоммерфельд походил не на дипломата высокого ранга, а на бандита из костюмного исторического фильма.
Левую руку, затянутую в перчатку из тонкой кожи, он держал скованно. Повреждение нерва? Тогда зачем ему и сабля, и кинжал?
— Под шелухой? Что вы имеете в виду?
— Я — ментал. Эмпакт. Это значит…
— Эмпат активный. Я знаю, что это значит. Моя жена — ментал. Универсал высшей квалификации.
— Да, конечно. Я — кавалер пси-медицины.
— Диссертация?
— Готовлю баронскую…
Напротив стояло высокое зеркало в резной раме: золочёные переплетения листьев и виноградных лоз. Гюнтер взглянул на себя и чуть язык не проглотил. В зеркале отражался кавалер пси-медицины, гражданин просвещённого Ларгитаса: рогатый, мохноногий, парнокопытный. Козёл козлом. Кем еще мог счесть его посол, кроме как модификантом?
