Джессика заплела волосы и надела шляпу с полями, которая была опущена достаточно низко, чтобы держать лицо в тени. Девушка запечатала письмо в конверт, написала на нем имя Калеба, и отправилась седлать мула Билла.
Было воскресенье. В это время все находились на службе в церкви. Она могла приехать в город, оставить письмо Калебу и уехать, прежде чем кто-нибудь узнает ее.
Через час Джессика привязала мула в узком переулке позади дома Теодора Дарста. Несмотря на прохладную тень от облаков, у девушки на лбу выступил пот. Она не хотела быть здесь. Не желала, чтобы ее вообще кто-нибудь когда-нибудь увидел снова.
Джесс отправляла Билла в город за продуктами, когда им нужен был сахар, мука или кофе. Мелисанда тоже иногда ездила, утверждая, что ее не беспокоили осуждающие взгляды. Но девушка не была в городе несколько месяцев, и внутренний голос уговаривал ее уйти. Это ужасная идея вряд ли стоила риска быть замеченной старым другом. Новым врагом.
– Мне нужны деньги, – прошептала про себя Джессика, направляя мула вперед, когда он почувствовал ее напряжение и остановился. Через три дома Джессика увидела ворота, ведущие во двор Дарстов. Она соскользнула с мула и встала возле них, осматриваясь.
Это были всего лишь белые деревянные ворота, которые не причинили бы ей никакого вреда, но ее колени дрожали, когда она полезла в сумку и схватила письмо. Безупречный бумажный конверт теперь казался ей каким-то странным бледным квадратом в серый день. Когда Джесс перевернула письмо, имя Калеба было написано так, как девушка обычно его писала. Как будто она все еще принадлежала ему. Но Джессика не его.
Она слышала, что его кто-то остался ждать в Калифорнии. Что, вероятно, тоже было ложью, но Джессику, так или иначе, это не заботило. В конце концов, мужчины никогда не переживали о своих далеких возлюбленных.
Злость от этой мысли придала ей сил, чтобы открыть ворота и двинуться по направлению к кухне. Она не стучала. Только надавила на дверь, пока та чуть не приоткрылась, и наклонилась, чтобы подсунуть письмо. Петли заскрипели. Джессика уронила письмо, дверь закрылась, а девушка ударилась об косяк.
Прежде чем поставить ногу на ступеньку ниже, Джессика осмотрелась, и деревянная дверь со скрипом открылась.
– Здравствуйте, – сказала повариха. – Я могу помочь вам?
– Нет, – пробормотала Джесс и попятилась.
Повариха склонила голову, вытерла руки о передник и с улыбкой сказала:
– Глупости. Давайте я вам… – слова замерли на ее губах, а глаза расширились. – Ты! – выдохнула она.
«О, нет». Джессика попятилась еще быстрее.
– Что ты здесь делаешь? Убирайся отсюда!
– Простите, – прошептала Джессика.
– Проваливай и не возвращайся! – прокричала старуха ей в след и замахнулась на нее фартуком. Джессика вспомнила, как однажды повариха суетилась над тарелкой с маленькими бутербродами и заверяла, что Калеб, несомненно, вернется домой из Калифорнии. Теперь же ее лицо было красным от гнева.
– Убирайся отсюда! Тебе должно быть стыдно за себя, ты распространяешь мерзость по всей округе!
Джессика побежала вниз по каменной дорожке, которая вела к крошечному сараю и воротам.
– Я сожалею, – удалось сказать ей, прежде чем мужской голос громыхнул из дома.
– Что тут случилось? – спросил Калеб. Он шагнул через дверной проем, глазами прошелся от поварихи к Джессике до того, как она развернулась и побежала, хлопнув воротами. Мул шарахнулся в сторону, но девушка грубо дернула его за шею, таща вниз по аллее и не останавливаясь, чтобы сесть на него верхом. Джессика побежала к дороге и не замедлила шаг, пока не свернула за угол.
Не заботясь о том, чтобы отдышаться, Джесс остановила мула, вскарабкалась ему на спину и ударила по бокам. Никто не видел, как она сбегала из города, но моральный вред все же уже был причинен. Она проигнорировала слезы, катившиеся по ее щекам, и поскакала дальше. Это больше не ее место. Она должна уехать.
* * *
Калеб уставился на то место, где женский силуэт скрылся за сараем. Ему едва удалось разглядеть девушку, прежде чем она убежала. Ее лицо скрывала тень от соломенной шляпы, но он был уверен, что это была Джессика.
