Вероника не торопясь поведала Кристиану, что нужно для крещения, а он молча разглядывал ее лицо и, находя его даже некрасивым, поражался той нервной одухотворенности, которую оно излучало. Когда она принялась записывать для памяти все, что необходимо купить и принести в храм, он обратил внимание, что ее руки задрапированы тонкими хлопчатобумажными перчатками. Как врач он сразу поставил диагноз: полиартрит — и понял, что она не хочет выставлять на всеобщее обозрение изуродованные суставы пальцев и, возможно, ее горб — не врожденная патология, а нарушение обмена вследствие перенесенного стресса.
Глядя на ее склоненную в темном платке голову, он вдруг ощутил острую жалость к этой женщине, наверняка одинокой и живущей в церкви и церковью, как верный самоотверженный Квазимодо. Она внезапно подняла голову и, наткнувшись на его взгляд, вдруг отрицательно мотнула головой и горячо прошептала:
— Уверяю вас… я счастливей очень и очень многих…
Кристиан потом почему-то очень долго слышал этот обжигающий шепот, и перед глазами нет-нет да вставало ее странное лицо с какими-то неприбранными чертами, с глубоким умным взглядом опущенных уголками вниз глаз.
На крестинах Марии было много неожиданностей и курьезов. Во-первых, девочка, увидев батюшку, подумала, что этот бородатый дядька наверняка врач и она обречена на укол или анализ крови. Она вырвалась из рук Кристиана и выбежала из храма. Нашла в церковном дворике скамейку под развесистым деревом, взгромоздилась на нее, и отодрать ее от этой лавки никак не удавалось. Пришлось отступиться и подождать, когда девочке надоест сидеть.
Ждать пришлось недолго. Непоседливая Мария начала осваивать широкое многоступенчатое крыльцо, но входить в храм категорически отказалась. Ксюша, Кристиан и Лия были в отчаянии. И тут появилась Вероника. Она присела рядом с девочкой на ступеньку и, вытащив из-за пазухи небольшую иконку, что-то тихо стала ей говорить. Мария водила пальчиком по иконе, внимательно слушая слова Вероники, потом неожиданно перебралась к ней на колени, и снова Вероника, обняв девочку, шептала что-то ей на ухо. Потом Мария, вскочив с ее колен, задрала голову и долго смотрела на золотой купол храма. Попрыгав по ступенькам, она потянула Веронику за руку и повела в храм… Вероника делала вид, что сопротивляется, а Мария звонко смеялась, тащила ее изо всех сил и выкрикивала:
— Ну и трусиха! Не бойся! Смотри на меня: я же не боюсь. Батюшка очень добрый! Он нас научит Богу молиться, давай, давай!
Пораженные таким поворотом событий, родители и крестная, не дыша, почти крадучись, последовали за ними.
Второй казус произошел, когда погруженная батюшкой в купель Мария не пожелала оттуда вылезать. Она обрызгала всех стоящих рядом с головы до ног и потребовала, чтобы ее оставили в покое. Опять только Веронике удалось уговорить девочку вылезти из купели. Облаченная в кружевную крестильную рубашку и специально купленное белое длинное платье с такой же атласной шляпкой, она выглядела восхитительно. Когда стали прощаться, Мария категорически заявила, глядя на Веронику:
— И ты с нами!
Вероника обняла девочку и ласково ответила:
— Я сейчас не могу. А вот ты приходи почаще в храм, и мы будем видеться. А это тебе от меня, — и Вероника повесила ей на шею цепочку с изображением Девы Марии в маленьком изящном медальоне.
Растроганная до слез Ксюша обняла Веронику и вздрогнула, коснувшись рукой ее торчащего горба. Позже Кристиан попенял ей за это непроизвольное движение.
— Будущий врач, называется. Ты же обидела ее этим. Еще бы в сторону отпрыгнула, как от прокаженной! Запомни, что люди, имеющие подобного рода физические дефекты, страшно чувствительны к любым акцентам на собственные изъяны.
— Зато ты не сводил с нее восхищенного взгляда! — обиделась Ксюша. — И потом, она моего движения, причем абсолютно нечаянного, даже и не заметила…
Вечером, когда Марию, возбужденную прожитым днем, удалось уложить и родители с новообращенной крестной уселись ужинать, дверь гостиной открылась, и показалась сначала растрепанная рыжеволосая головка, а потом появилась и сама девочка с плюшевой собачкой, которую она волокла по полу за одну лапу. Когда она повернулась спиной, все увидели, что между лопаток под пижамкой торчит скатанное клубком полотенце.
