Блокнот Бенто - страница 33
Губы, которые редко дрожат, рты, неумолимо принимающие решения. Они много жестикулируют руками – этими руками они демонстрируют формулы, не прикасаясь к опыту.
Их прически, тщательно уложенные, словно для авиационных испытаний скорости.
Невозмутимая уверенность в себе, заметная в их лицах, под стать их невежеству, тоже заметному.
Ты рассказал о том, что существуют три вида знания. Знание бессистемное, основанное на слухах, впечатлениях, никак не связанное с чем-либо цельным. Знание, использующее адекватные идеи, которое имеет отношение к свойствам вещей. И знание, которое имеет отношение к сущности вещей, соответствующей их природе в Боге.
Спекулянты не знают ничего, совершенно ничего, ни о свойствах, ни о сущности вещей. Им знакомы лишь их собственные впечатления об их собственных делишках, Отсюда их паранойя и, как порождение этой паранойи, их самовоспроизводящая энергия. Догмат, который они не устают повторять, таков: «Альтернативы не существует».
Когда я рисую – а рисовать здесь означает вовсе не то, что писать или рассуждать, – в определенные моменты у меня возникает впечатление, будто я участвую в неком примитивном телесном процессе вроде пищеварения или потовыделения, процессе, который не зависит от сознательной воли, Это впечатление преувеличено, и все-таки занятия рисованием – практика, которая затрагивает (или которую затрагивает) нечто прототипическое, то, что предшествует логическим рассуждениям.
Благодаря недавно опубликованным результатам исследований Антонио Дамазио и других нейробиологов теперь нам известно, что передача сообщений от одной клетки живого организма к другой организована в виде схем или карт. Это пространственные структуры. Им присуща своя геометрия.
Именно посредством этих «карт» тело общается с мозгом, а мозг – с телом. И эти сообщения составляют основу нашего духа, который, как ты полагал и предвидел, является детищем и тела, и мозга. Акт рисования, вероятно, включает в себя неясное воспоминание о подобном ориентировании по карте.
Процитирую Дамазио: «Все полотно мыслящего разума соткано из одной и той же ткани – образов, порожденных способностью мозга к составлению карт».
Рисование так или иначе есть упражнение в ориентации, и в этом качестве его можно сравнить с другими процессами ориентации, происходящими в природе.
Когда я рисую, то чувствую, что становлюсь немного ближе к чему-то: к тому ли, как птицы выбирают маршрут при полете, или как зайцы, убегая от погони, находят убежище, или как рыба понимает, где метать икру, или как деревья находят дорогу к свету, или как пчелы строят свои соты.
Мне известно, что я не один – со мною кто-то далекий, безмолвный. Он почти так же далеко, как звезды. И все-таки я не один, Не потому, что мы находимся в одной и той же вселенной, но потому, что мы занимаемся – каждый на собственный лад – близкими по характеру поисками.
Рисование – разновидность исследования на ощупь, А первый импульс к рисованию обычно проистекает из человеческой потребности вести поиски, наносить на бумагу точки, находить место для вещей и для себя самого.
Снова процитирую Дамазио: «…сознательное мышление возникает в результате установления взаимоотношения между организмом и объектом, который предстоит познать».
Оставим в покое импульс, который возникает обычно, и зададимся вопросом: что такое этот пресловутый порыв к творчеству, что это за штука, которая заставляет нас взяться за рисование какого-нибудь определенного предмета? Мы не расстаемся с блокнотом, куда бы ни пошли. Мы не открываем его неделями; все это время мы наблюдаем за вещами, не испытывая побуждения их рисовать. И вдруг этот момент наступает, Нам непременно требуется нарисовать то, что перед нами, Мне кажется, что импульс к рисованию возникает из одной и той же волны воображения, каковы бы ни были сопутствующие этому обстоятельства или объект, который необходимо нарисовать.
Разумеется, каждому рисунку присущ его собственный raison d'etre[6] и каждый надеется стать единственным в своем роде, Начиная рисунок, мы всякий раз испытываем новую, ясно отличимую от других надежду, И когда рисунок постигает неудача, это всегда происходит по-своему, непредсказуемым, особым образом. Тем не менее волна воображения, с которой начинается каждый рисунок, всегда одна и та же.
