— Слушаю вас, — коротко ответил Гумилев.
— В 1934 году вы работали в археологической экспедиции в Восточном Туркестане.
Капитан сделал паузу, и Гумилев молча кивнул.
— Во время этой экспедиции вы находили что-нибудь… необычное? Какие-либо предметы, обладающие уникальными свойствами?
Лев внимательно посмотрел на капитана. Тот казался чрезвычайно взволнованным, как будто от ответа ЗК Гумилева действительно что-то зависело.
— Да, — ответил Гумилев. — Находил.
— Что это было? — теперь в глазах капитана блестел настоящий азарт охотника.
— Ну, сначала я нашел башню, построенную, видимо, древними солнцепоклонниками, а около нее — колодец, в котором горел природный газ. На крыше башни я обнаружил труп офицера, скорее всего, англичанина, а при нем — карту, которую, к сожалению, так и не смог расшифровать.
— А еще? — нетерпеливо спросил Шибанов. — Что-нибудь еще?
— Еще, — медленно сказал Лев, — я нашел фигурку попугая, сделанную из какого-то серебристого металла. И эта фигурка действительно была очень необычной. Но вам, я полагаю, это и так должно быть хорошо известно.
Капитан удивленно поднял брови.
— Это еще почему?
— Хотя бы потому, что и фигурка, и карта были изъяты у меня при моем втором аресте весной 1935 года органами НКВД.
— Что?
— Я думал, это есть в материалах дела, — пожал плечами Гумилев. — С тех пор я никогда больше не видел серебряного попугая. Боюсь, что ничем не смогу вам помочь.
Капитан сплел пальцы в замок и хрустнул суставами.
— Вы ошибаетесь, Лев Николаевич. Я уполномочен предложить вам кое-что необычное.
«Нога, — подумал Гумилев. — Вот почему она так болит…»
— Я ничем не смогу вам помочь, — повторил он упрямо. — Сексотом я быть не намерен, как еще можно использовать меня для нужд вашей организации — не представляю…
— Да послушайте вы, наконец! — прикрикнул Шибанов. — Сексотов хватает без вас, тоже мне, нашли необычное предложение… Речь идет о том, чтобы послужить Родине.
— Я и так ей служу, — буркнул Гумилев. — Работаю в медно-никелевой шахте.
— Лев Николаевич, — перебил его капитан. — Я предлагаю вам свободу.
Гумилеву показалось, что он ослышался.
— Что вы сказали?
— Если вы согласитесь, то мы выйдем отсюда вместе, сядем в самолет и полетим в Москву. И в лагерь вы уже не вернетесь. Ну что, согласны?
«Это шутка, — подумал Гумилев. — Это чья-то злая шутка… Мой срок истекает через год, потом еще как минимум пять лет колонии-поселения… Это не может быть правдой!»
Вслух он сказал:
— Вы сказали, что речь идет о службе Родине. Что конкретно я должен буду сделать?
— Лев Николаевич, — сказал Шибанов очень серьезно, — вы должны остановить войну.
Продолжение следует…
