Пикар должен был прийти в шесть; в половине шестого напротив дверей бара появилась маленькая цветочница с большой плетеной корзиной. Спустя десять минут в конце улицы остановился грузовик с брезентовым тентом. Из него выпрыгнули двое молодых парней в комбинезонах электромонтеров. Один полез на фонарный столб, другой остался стоять на асфальте, держа в руках толстый провод.
В самом баре свободных мест не было — всего пять столиков да четыре табурета у стойки занимали завсегдатаи из окрестных домов. Это, с точки зрения Жерома, было вторым достоинством заведения — подсадить сюда своих гестапо не смогло бы при всем желании.
Пикар пришел вовремя — это было подозрительно, потому что обычно он безнадежно опаздывал. Широкоплечий, с перебитым носом, он всегда наряжался франтом — черные брюки, белоснежная сорочка, кремовый пиджак с гвоздикой в петлице. В заднем кармане у него наверняка лежит «бульдог», подумал Жером, вон как пиджак оттопыривается… А во внутреннем кармане пиджака — кастет.
— Салют, — сказал Пикар, подходя к стойке. — Ты что, уезжаешь?
У ног Жерома, между табуретом и барной стойкой, стоял желтый кожаный саквояж. Да и сам Жером производил впечатление человека, отправляющегося в дорогу: несмотря на жару, на нем был длинный плащ, а мягкая шляпа с широкими краями ждала своего часа на обитой цинком стойке, рядом с недопитым бокалом пива.
— Уезжаю. Что будешь пить?
— Виски, — бросил Пикар и скептически огляделся. — Только я не люблю пить стоя.
— Крошка, — Жером ущипнул за бок расплывшуюся на соседнем табурете толстуху, — пришел мой друг. Помнишь, мы договаривались?
Толстуха подняла осоловевшие глаза от своего стакана с вином — бог знает, какого по счету.
— Помню ли я? Красавчик, да я такое помню, что тебе и не снилось…
Уговор у них был простой — выпивка за счет Жерома, зато толстуха освобождает место по его первому требованию. За те полтора часа, которые Жером провел в баре, тетка выжала из их соглашения максимум возможного — он даже начал беспокоиться за ее здоровье.
— Удачи вам, голубки, — пропыхтела толстуха, стекая с табурета, как студень. Пикар дождался, пока она вывалится из бара, извлек из кармана батистовый носовой платочек и брезгливо протер кожаную обивку.
— Как представлю, что у такой квашни наверняка есть муж, сразу же хочется уйти в монахи…
Для профессионального сутенера, не брезгующего заказными убийствами, заявление было довольно смелое, но Жером уже привык к выходкам своего агента.
— Какие новости?
Пикар повел бровью в сторону бармена, цедившего виски из квадратной бутыли.
— Здесь будем говорить?
— Используй метафоры, — посоветовал Жером. — Он их точно не поймет.
— Я бы предпочел менее людное местечко, — проворчал Пикар. — Как насчет подвальчика на рю Рошмор?
— У меня мало времени. Итак, новости.
— Ну, что сказать, — Пикар поскреб переносицу желтым от никотина ногтем. — Старик последние дни пребывает в дурном расположении духа. Мыши слишком расплодились, а его коты плохо знают… гм… дом. Поэтому он решил набрать команду из местных… помойных.
Под «Стариком» следовало понимать Карла Оберга, обергруппенфюрера СС и личного представителя Гиммлера во Франции. «Мыши» — бойцы Сопротивления, а «коты» — гестаповцы, действовавшие независимо от французской полиции. «Дом» — Париж. А вот что это за «местные помойные»? Вряд ли французская полиция…
— Вот с этого места поподробнее, — Жером, сделав вид, что отхлебывает из своего бокала, бросил изучающий взгляд на улицу — там вроде бы ничего не изменилось. У маленькой цветочницы дела шли не очень-то бойко: в оккупированном Париже спрос на фиалки был невелик.
— Есть такой Лафон, — понизив голос, сообщил Пикар. — На самом деле никакой он не Лафон, а вовсе Шамберлен, из легавых, только ссученных. Сидел в лагере, еще перед войной. Боши помогли ему бежать, вот теперь он и выслуживается. У него есть la taule[7] на рю Лористон, 93… я сам там не был, но ребята, которые были, рассказывают всякие ужасы. Вроде как боши разрешили ему набирать из тюрем отморозков для охоты на… мышей. У него там целые пыточные комнаты оборудованы, а стены обиты специальными подушками, чтобы криков слышно не было.
