Энтони по-прежнему норовил показать ей, как он здорово плавает, плюхаясь в воду, дергаясь под ней, а после всплывая: Гэйл постаралась напустить на себя вид одобрительный, хотя, вообще-то, она все посматривала на полнотелую даму, которая так и сновала за ограждением взад-вперед на спине. Дама была мощная, крепкая, и проходила дистанцию из конца в конец и обратно, от глубокого места до мелкого, от мелкого до глубокого — настоящая пловчиха, — и груди ее торчали из воды. Другой человеческий вид, такой же отличный от вида Гэйл, как тюлень или дельфин. Гэйл прижала ладонь к груди. У нее-то под лифчиком ничего, почитай, и не было, да и талия обтягивала одни только кости. Героин иссушил ее. Когда социальные работники отобрали у Гэйл Энтони, то выдали ей сцеживатель для молока, а сцеживать оказалось и нечего.
Она вдруг взяла и поплыла, по-своему. Все, что умела Гэйл, — погружаться ничком в воду и, дождавшись, когда тело всплывет само, продвигаться вперед, медленно загребая руками. И снова, впервые со времени того урока в бассейне на заднем дворе, она попыталась дышать, как ее учили, но, стоило ей поднять над водой голову, как все остальное начинало тонуть. И Гэйл расстроилась — все же была у нее надежда, что за долгое, страшное время, прожитое ею с тех пор, она могла как-то сама собой, автоматически, приобрести это умение.
Гэйл легла вниз лицом в воду, подождала, когда тело всплывет, а после двинулась вперед — и стала плавать туда и сюда, поперек бассейна, там где было помельче. Поначалу она плавала, не открывая глаз, предвкушая прикосновение пальцев к стене бассейна или к отгораживающему дорожку пластику, но после, дважды стукнувшись головой о плитки и получив пинок от кого-то из настоящих пловцов, глаза открыла и удивилась, поняв, что их совсем и не режет. Видела она мало чего — светозарную хлорированную синеву, возмущаемую время от времени психоделическим мерцанием близящегося тела. Иногда это мерцание создавалось тельцем Энтони, пытавшегося плыть рядом с ней — размытым мельтешением рук и ног, искаженных движением и преломлением света.
В конце концов Гэйл набралась смелости и прикоснулась к нему, подтолкнув мальчика вверх.
— Лучше сначала уйти под воду, — сказала она. — Вот, посмотри.
Гэйл показала, как это делается, Энт посмотрел, а когда она всплыла, ожидая, что сын попробует повторить ее движения, сказал:
— Ну да, видел. Я уж сто лет так и делаю.
— Ты слишком недолго ждешь. Начинаешь биться, еще не всплыв.
В виде ответа он тут же ушел под воду, норовя доказать, что, сколько бы долгих, долгих микросекунд ни прождал он под водой, тело его все равно устроено не так, как у нее. Гэйл хотела сказать ему, чтобы он попробовал продержаться подольше, но тут ее вдруг замутило — в сознание вдвинулась, как слайд вдвигается в прорезь проектора, картинка, на которой Энт всплывал на поверхность воды — мертвый.
— Может, подержишься за меня, пока я плыву? — предложила она, до того потрясенная зыбившимся в ее воображении захлебнувшимся сыном, что забыла даже о страхе услышать его отказ.
Энтони отвернулся, глядя туда, где играл с дочерью крепыш-итальянец. Тот раз за разом вытаскивал дочь из воды, пристраивал, уравновесив, на сцепленные ладони и бросал — как только мог выше и дальше. И девочка, врезаясь в воду, визжала от счастья.
— А ты так сумеешь? — спросил Энтони.
«Нет», мгновенно подумала Гэйл — как всегда, когда ее просили попробовать сделать что-то, не имевшее отношения к героину. Потому что все, не имевшее к нему отношения, представлялось ей чрезмерно сложным.
— Я слишком маленькая, — попыталась отпереться она.
Энтони уставился на нее, как на ненормальную: разницы она между ними не видит, что ли? Сделать его счастливым было так просто — хватило бы одного движения тела. Он ребенок, она взрослая женщина и, значит, может все: захочет — порадует его, не захочет — нет.
И Гэйл тоже смотрела на сына, пытаясь понять, такой ли уж он большой — или все-таки маленький. Лицо Энта светилось волнением, словно покрытое пленкой какой-то химической дряни, способной стянуть черты человека, придав им выражение радости или отчаяния — в зависимости от того, что сейчас произойдет.
