— Это — хорошая идея, Саша. Наверное, есть смысл прямо сейчас пойти к следователю и дать такой совет. Ты, — он лукаво взглянул на Турецкого, — не станешь настаивать на своем авторстве?
— Помилуй бог, о чем ты, Лазарь? — Турецкий засмеялся. — Можно подумать, что такая мысль не пришла бы тебе в голову, когда ты подвергнул бы элементарному анализу результаты допросов этих уголовных типов! Или, например, не предложил бы следователю провести очную ставку между режиссером и Ингой? Это ведь «азы» нашей с тобой работы, верно?
— Пожалуй, ты прав, — подумав, подтвердил «догадку» Турецкого Лазарь.
Глава девятая
ОЧНАЯ СТАВКА
Петер Ковельскис был разъярен, получив от следователя Лациса повестку с вызовом его на допрос в качестве свидетеля по делу об исчезновении Бруно Розенберга. Только этого ему сейчас и не хватало! Это были явно чьи-то происки! Он подозревал адвоката, Ингу… Ну с последней справиться ему было совсем просто: все отрицать категорически, а наговаривает она на него оттого, что он ее попросту бросил. Надоели бабские капризы, — это любой мужчина может понять.
С адвокатом было сложнее. Зря Петер с ним откровенничал, тот мог и во зло использовать исповедь своего клиента, который захотел отказаться от дальнейших услуг адвокатской конторы. Да еще вместе с ним помощник сидел — с нейтральным лицом. А кто даст гарантию, что тот ничего не запоминал? Нехорошо, нет, очень плохо все получилось! Вот что значит, напряжение, волнение, да еще и этот страх чертов, будь они все…
Но отказаться он не мог. Надо было ехать на допрос. Каким-то образом, в театре об этом вызове стало известно. И на него смотрели с интересом и уважением, потому что верили: режиссер знает нечто такое, о чем неизвестно никому. Такая вот уверенность… в коллективе. Он же ни в чем не был уверен. Кроме того, что влип в чрезвычайно неприятную историю, за что и винить-то некого, разве что самого себя. И на свою совершенно ненужную самоуверенность…
И еще был у него один маленький пунктик, можно сказать, который его тревожил. Он был связан с Ингой. К сожалению, как понимал теперь Петер, он вовремя не придал особого значения ее мнению о тех событиях, которые произошли в последние дни. И относил все не стоящие серьезного внимания их мелкие разногласия исключительно к личным, сугубо женским, ее качествам. Ну, не может женщина мыслить крупно, масштабно, да этого от нее и не требуется. Достаточно того, что она профессионально ведет себя в постели. А мнение? Кому оно нужно? Оказалось, ошибся. И данную акцию с вызовом его к следователю прокуратуры он посчитал инспирированной ею. Ужасно, конечно, так ошибиться в человеке!
Разумеется, это она, используя ситуацию с их последней размолвкой относительно ее посещения адвокатской конторы, по поводу которого он высказался достаточно резко — и, кстати, зря, — попыталась уязвить его как можно больнее. За что конкретно? Да опять же за его резкость с нею. Может быть, и за его несколько снисходительное к ней отношение, как к любой другой женщине, обязанной доставлять мужчине наслаждение, раз уж у них возникло острое сексуальное влечение друг к другу. А что касается ее вполне вероятных надежд на замужество? Ну, так, в сущности, подобным образом повела бы себя любая женщина, окажись она на месте Инги, то есть в опытных руках мужчины, знающего в любовных делах. И, по правде теперь говоря, примерно так же вела себя в последние дни и Лора, уверенная в том, что час ее торжества близок.
О чем может мечтать любая, мало-мальски способная актриса? О ведущих ролях в театре, о муже — главном режиссере и о его славе, ибо она, в первую очередь, — твоя слава! Но с Лорой, тут же останавливал «бег своей мысли» Петер, у него были иные отношения, нежели с Ингой. Лора была творческим человеком, она могла стать его соавтором и даже его музой! А эта — нет, дальше постели никак не тянула… Хотя, надо отдать ей должное, в своем деле она была большим мастером. А в его возрасте, когда уже немало зависит от партнера, приходится думать и об этой стороне вопроса… Но — жена?! Да никогда! Однако поддерживать в ней такую уверенность было правильным решением: она старалась!.. А теперь, получается, он зависит от ее «мнения»?! Да какое там может быть мнение вообще?! Чушь какая!.. Вот это и надо объяснить следователю, он поймет, как всякий нормальный мужчина, в конце концов… Если он — не полный импотент…
