Петер вздрогнул, но взял себя в руки: уж об этом она ничего знать не может, но женщина — непредсказуемое существо, кто ее поймет? Виду только не надо подавать. Телефон — гениальное устройство: нельзя увидеть лицо собеседника. Хотя, говорят, уже появились новые — с видеокамерами, и когда они станут массовыми, вот тут и начнутся сплошные кошмары.
— Молодец, — засмеялся он, — отличная реакция! Нет, конечно, с тобой я никогда не уставал, уж ты-то помнишь! Но я хочу сказать о другом. В общем, если говорить о преамбуле, то я, пожалуй, исчерпал свои резервы. А теперь — главное. По тому, последнему телефону, который ты пробила и считаешь, что это — он, я позвонил. И объяснил оператору, что мечтаю, чтобы моя жена похудела, и она не возражает. А для этого мне требуется средство, название которого я ему и прочитал по телефону — с твоей упаковки. Он сказал: есть такое, спросил, когда и куда доставить? Прости меня, что я, кажется, совсем уже обнаглел, но, честное слово, мне просто больше не к кому обратиться. Если ты думаешь, будто у меня в запасе полно баб, то ты сильно ошибаешься. Да, они были, но после знакомства с тобой, как отрезало. Не могу никого, кроме тебя, видеть. Не говоря уж, просить о чем-то. Что мне надо? Сделать простую вещь. Я дал твой адрес и назвал твою фамилию. И сказал, что это не тебе, а твоей подруге, моей жене. Просто мне самому неудобно этим заниматься. Неудобно, и — все, а он понял, посмеялся и даже посочувствовал. Так вот, к тебе скоро подъедет мой человек, которого ты не знаешь, и передаст тебе конверт с денежками. Он подниматься к тебе не станет, позвонит по телефону, а ты, если нетрудно, спустись в подъезд и возьми у него деньги. Их сегодня же надо передать тому курьеру, что доставит средство для похудения. И все, и больше ничего, даже ни о чем говорить с ним не надо. Остальное — не твоя забота. В конверте денег хватит и на само средство, и на стабилизатор, мне сказали, он тоже необходим. А то, что останется, пожалуйста, употреби сама. — Он снова засмеялся. — Ты меня столько кормила и поила, что я обнаглел окончательно и попросту объел тебя!
И снова Инга услышала бархатное рокотание сытого самца, — так ей показалось. А Петер, между тем, продолжал:
— Ты уж прости меня, драгоценная моя, и наполни свой холодильник снова. Мало ли, вдруг я однажды снова получу желанное приглашение? Хорошо? Ну, вот и ладушки! — обрадовался он, не собираясь дожидаться ответа. — А у меня, знаешь ли, уже началась настоящая свистопляска. Пошли просмотры! И вчера, и позавчера! Сегодня, правда, — только три, значит, смогу освободиться не раньше одиннадцати вечера, даже если бы и очень хотел увидеть тебя, не смог бы, потому что завтра — их уже семеро, обалдеть можно! Все рвутся в Дездемоны, ты представляешь? Из России четыре дурочки прикатили! И как они узнали о нашей с тобой потере?! Уму непостижимо… Ну, ладно, хватит эмоций и лирики, я чувствую, что уже надоел тебе. Помоги мне, от всей души прошу! И прости, что так получается, но мне действительно больше не к кому обратиться за помощью. А я в ближайшие дни, если ты позволишь, сам подъеду, заберу у тебя лекарство, и закроем этот вопрос окончательно. Я еще кое с кем договорился о помощи, но она — в другом плане… Ты молчишь, дорогая? Если тебе не по душе, не стесняйся, ради бога, скажи, и я отстану…
— А что говорить? Ты ведь уже все сам и решил. Хорошо, я сделаю. Присылай. И удачи тебе в выборе своей героини.
Он неодобрительно хмыкнул по поводу коротких гудков телефонного отбоя и подумал, что «девушка», очевидно, почуяв свою силу в отношениях с ним, начинает показывать зубки. Ну, ничего, это у нее, как показала практика, быстро проходит, где она себе найдет еще такого шикарного любовника? Еще два-три дня разлуки особого значения не имеют, они только усиливают даже у очень умной и осторожной женщины, грамотно пропущенной перед этим через крупную мясорубку мужской страсти, постоянно нарастающее желание вернуться в руки талантливого повара. Хорошо сказано, подумал он. Надо будет где-нибудь кинуть по ходу действия такую реплику… Для Яго! Это — в его ключе!..
