— Интербата больше нет — Жбанков едва заметно качнул головой — теперь иракский десант учим. А ты как?
— При дворе.
— И что там?
— Да все то же самое...
Небольшой конвой из джипа Тойота и двух Мерседесов показался на дороге.
— Он?
— Он самый. Я пошел.
— Ни пуха. Береги себя.
— И вам не болеть...
Советские опаздывали. Тем не менее — Саддам с группой старших офицеров прошел на трибуну. Николай с несколькими бойцами Амн аль-Хаас занял место справа. У него была подзорная труба, и он тщательно осматривался, чтобы не допустить повторения Тикрита.
Появилась колонна советских — с опозданием на десять минут. Три протокольных Вольво — машины, которые обычно использовались в советских дипломатических миссиях по всему миру, и несколько УАЗов — дико неудобных в жару машин. Иракцы предлагали подарить советской миссии несколько Тойот, которые они закупали для армии — но получили отказ.
Николай смотрел вперед, когда все это произошло. Длинный треск очереди, сзади и слева — пять и сорок пять, знакомый еще по Афгану. Первый взгляд был на трибуну — Саддам сидел прямо, едва видимый из-за сплотившихся вокруг него телохранителей.
— За мной!
С пистолетом — Николай пробежал по хорошо знакомой дорожке — стреляли от штаба, это точно. Сбоку — стояли несколько солдат Амн-аль-Хаас, у них были как раз АКС-74. С виду — они выглядели совершенно спокойными, и даже не пошевелились, когда Николай направил на них пистолет
— Стоять!
...
— Стой! Стрелять буду!
Из здания штаба — выбежали несколько офицеров, и советских, и иракских.
— Рафик, ты что творишь!
— Стоять! — повторил Николай
Один из иракских офицеров — встал перед ним, миролюбиво подняв руки.
— Зачем так, Рафик. Здесь нет врагов.
— Они стреляли!
— Никто не стрелял!
— Стреляли отсюда! Я слышал.
— Они не могли.
— Я слышал — упорно повторил Николай
— Нехорошо не доверять людям, рафик — сказал иракский офицер и, обратившись к солдатам, резко спросил что-то. Те ответили.
— Они не стреляли. Если хочешь — проверь.
Солдат было семеро. Николай — проверил оружие у каждого из них, у одного за другим. Магазины были полны, ни от одного автомата не пахло из канала ствола так, как будто только что стреляли.
Бросив последний автомат — Николай побежал к советским машинам. Там — на импровизированной стоянке, перед штабом — было месиво, кто-то пытался оказывать помощь, кого-то — укладывали в подогнанную иракцами санитарную машину.
Кто-то перехватил его за руку
— Не суйся. Отойдем.
Оказалось — майор Серегин, бывший ВДВшник, афганец, здесь — инструктор. Они отошли в сторону.
— Видели?
— Да. С крыши...
— Пойдем, посмотрим.
— Пойдем...
У Серегина — оружия не было совсем, у Николая — было два пистолета, один из которых он отдал полковнику. Подстраховывая друг друга, они забрались на крышу штаба.
Там — ничего не было.
С крыши штаба — Николай видел, как ведут к машинам Саддама, ощетинившись стволами его прикрывала охрана Амн аль-Хаас, конвой — рванул по направлению к Багдаду, а иракские офицеры — тревожно переговаривались, собравшись у опустевшей трибуны.
— Смотри.
Николай присел на корточки, посмотрел на то место, на которое указывал Серегин. Что-то вроде ожога...
Пороховой нагар!
Никто не лез на крышу. Никто не пытался ни в чем разобраться.
— Вы видели, кто это был?
— Нет. Видимо, через люк ушел.
Люк на крышу, конечно же, был — иракцы не строили дома без выхода на крышу.
Николай посмотрел на советский конвой — представители посольства и аппарата ГВС спешно рассаживались по машинам. Бросилась в глаза пулевая отметина, разбитое боковое стекло на одном из Вольво.
— Не знаешь, кому попало?
— Точно не знаю. Били веером... Грачева помнишь?
— Да.
— Ранен. Остальное не знаю.
— И дальше?
— Иваныч сказал — сами тут разберутся. Иди вниз...
Обратно — Николай вернулся во дворец с иракскими. Ехали быстро.
Уединиться удалось только через час, когда Николай отпросился в туалет. В туалете — нормальных туалетов здесь не было, просто дырка в полу и кувшин для подмывания, хуже, чем в самом забубенном советском вокзальном туалете — он, наконец-то прочел бумажку, которую ему сунули во время посещения воинской части.
