Глава II. ДЫРОЧКИ В СТЕКЛЕ
Обычно Помойный Консультант вставал рано. Его будило пение воды в трубах. Идя в школу, Блинков-младший видел, как Никита выносит мусоропроводные бачки к ящикам во дворе. К обеду, если была хорошая погода, бомж посиживал на солнышке и чинил какой-нибудь бросовый утюг или начищал шкуркой водопроводный кран. Ближе к вечеру его можно было встретить у хозяйственного магазина, где Никита торговал своим барахлом с расстеленной газетки.
Никита был такой же привычной частью двора, как его кормилица помойка. И так же не вызывал желания к нему присматриваться. Поэтому Блинков-младший заметил его исчезновение спустя дня два, и то потому, что из мусоропровода начало попахивать. Он вышел погулять и увидел, что баки таскает совсем отвыкший от этого занятия дворник Женя.
– А где Никита? – спросил Блинков-младший. Ему было жалко терять уже, считай, завербованного Помойного Консультанта.
Дворник ответил многословным оскорблением в адрес партнера по мусорному бизнесу. Ясности это не внесло. Декабрь, морозы по ночам за двадцать градусов. Куда мог уйти по такой погоде бездомный человек?! Блинков-младший подумал, что Никита, может быть, заболел и лежит без помощи на своей трубе в подвале. Надо бы хоть в милицию заявить, пускай везут его в «бомжачий санаторий».
Он вернулся домой, надел старую куртку, взял фонарик и снова вышел во двор. Разозленный на весь свет Женя громыхал баками. Когда он ушел греться, Блинков-младший через Никитину «парадную» под решеткой юркнул в подвальное окно.
В жилище Помойного Консультанта было пыльно и пованивало кошками. Их пугающие желтые зрачки вспыхивали в свете фонарика. Под ноги попадались консервные банки и блюдечки с какими-то заплесневелыми остатками. Блинков-младший понял, что Никита специально приманивал кошек. В подвале водились крысы.
Над головой тянулись трубы – толщиной в руку, толщиной в ногу и толщиной в обхват; крашеные, тронутые ржавчиной черные и обмотанные белой теплоизоляцией, похожие на забинтованные пальцы великана. Местами под ними приходилось нагибаться, местами – перелезать.
Идя по натоптанной в пыли дорожке, Блинков-младший быстро нашел Никитину ночлежную трубу. На ней валялся старый матрас, а вокруг красовалась обстановочка, которой хвастался бомж. И радиола-ветеран на тонких ножках, и коврик с прогрызенной посередине дырой, и вдобавок торшер без абажура и прикнопленная картинка с гладиатором в полном вооружении, но без штанов, как ходили в древности.
Зубы, которые обработали коврик, были знакомы Блинкову-младшему. Их владелец по кличке Бантик однажды так вцепился ему в джинсы, что пришлось отливать пса водой. А еще у Никиты был буфет, который долго не позволяла выбросить мама Вальки Суворовой, пока ее не отправили в санаторий, а буфет – на помойку.
Обстановочка.
Дверцы буфета были распахнуты настежь. На полу тут и там валялся невообразимый хлам, добытый из помойки. Старые пластинки для радиолы, дверные ручки, бутылки, треснутые чашки, замки, гнутые алюминиевые ложки-вилки… Отдельной горкой лежало тряпье, вытряхнутое из грязной хозяйственной сумки. Сумку обыскивали тщательно: вывернули наизнанку все карманы и, похоже, надпороли швы, если только они сами не прорвались от ветхости.
Блинков-младший присмотрелся к следам в пыли. Не считая его собственных, их было только два вида: подошва в рубчик и подошва в «елочку». Отпечатки такой «елочки» в снегу намозолили ему глаза, пока он ждал, когда уйдет дворник. А рубчик остается Никите.
Наверное, дворник и погромил Никитино хозяйство. Или сам бомж второпях искал что-то припрятанное, расшвыривая вещи, потому что уходил навсегда и знал, что наводить порядок ему не придется.
Без особой надежды Блинков-младший еще побродил по подвалу, светя фонариком в закоулки и зовя Никиту. Следы «елочек» попадались всюду. НО ДВОРНИК ИСКАЛ НЕ ЧЕЛОВЕКА! То и дело «елочки» карабкались на трубы, чтобы пошарить в щелях, куда не пролезла бы и кошка.
