Из таких расчетов исходило германское командование, планируя войну против Польши.
На деле получилось иначе[34]. Открытая мобилизация была начата в предусмотренный срок, то есть 26 августа 1939 г., и в этот же день по политическим соображениям, о которых речь пойдет ниже, наступление Гитлером было отменено, но мобилизация уже не могла быть приостановлена. К 1 сентября, когда началась агрессия, германские вооруженные силы имели отмобилизованными и развернутыми не «армию вторжения» в 36 дивизий, а главные силы — 53 дивизии из 57. Наступление было начато практически всеми силами, заранее отмобилизованными и развернутыми.
Это было шагом вперед от практики Первой Мировой войны в методах начала военных действий, не предусмотренных ранее самим гитлеровским командованием. Отныне оно полностью отказывается от предвоенной идеи создания «армии вторжения» и переходит к заблаговременному развертыванию всех сил.
Для достижения внезапности первого удара германский Генеральный штаб предусмотрел ряд мер дезинформации и маскировки. Танковые и моторизованные соединения сосредоточивались якобы для участия в маневрах, а усиление 3-й армии в Восточной Пруссии велось будто бы для празднования «25-летия битвы под Танненбергом», назначенного на период с 26 августа по 2 сентября. «Белый план» требовал осуществлять передислокацию воздушных соединений в Восточную Пруссию незаметно. Первый перелет авиацией польской границы должен был быть согласован по времени с открытием военных действий сухопутной армией, но ни в коем случае не раньше и т.д.[35]
Однако, несмотря на многие меры маскировки, польская разведка раскрыла силы и группировку германской армии[36].
Таким образом, уже в самом начале Второй Мировой войны становится вполне очевидно, что скрыть огромные армии, изготовившиеся у границ государства для вторжения, практически невозможно.
Польское военное командование располагало достаточными сведениями и временем, чтобы не быть застигнутым врасплох. И если польская армия все же вступила в войну неотмобилизованной и неготовой, то это было результатом крупного военно-политического просчета польского руководства, связанного, в частности, с недобросовестной политической игрой западных союзников Польши. Подписание 25 августа договора о взаимной помощи между Англией и Польшей заставило Гитлера отменить приказ о вторжении, назначенном на 26 августа. Но в ходе возобновленных переговоров между Германией, с одной стороны, Англией и Францией — с другой — Гитлеру стало предельно ясным, что западные державы, несмотря на свои торжественные обещания Польше, не собираются из-за нее воевать. Между тем польское правительство, надеясь на успех переговоров своих союзников с Германией, не объявляло мобилизации и медлило с приведением вооруженных сил в боеготовность. Лишь 29 августа оно решило начать мобилизацию, однако протест английского и французского правительств заставил его отложить мобилизацию еще на двое суток. Потеря времени оказалась роковой. 31 августа Гитлер объявил готовым к вторжению армиям «Директиву № 1 о ведении войны»[37].
Германский план войны исходил из учета ставшей ясной в конце августа возможности использовать англофранцузский курс «мюнхенской политики» и быстро разбить Польшу, не ввязываясь одновременно в действия на Западе даже в том случае, если великие державы объявят войну. В этой крайней ситуации предусматривалось ведение на первых порах торговой войны против западных держав, о чем была издана специальная директива. В ней ставились задачи военно-морскому флоту и авиации подготовиться к войне такого рода, имея в виду необходимость направить главные усилия прежде всего против Англии, а затем — против Франции[38].
Германский стратегический план не исходил из возможности ведения войны с европейской коалицией. К такой войне Германия еще не была готова. Оставляя на Западе всего лишь 33 слабые дивизии против в общей сложности около 120 французских, английских, бельгийских и голландских соединений, гитлеровцы шли на риск, имевший, однако, основания в известных политических тенденциях и в стратегии Англии и Франции, позволивших германскому командованию сосредоточить против Польши основную часть вооруженных сил. 47 дивизиям и бригадам поляков противостояло 57 германских дивизий, значительно лучше подготовленных и оснащенных. Против 166 польских танков немцы имели 2000, а против 400 самолетов — 1800. Само по себе полное численное превосходство при лучшей подготовке командования создавало предпосылки победы.
