Желание сжигало его изнутри, разжигало огонь в его крови, вело его к автомобилю. Он усадил ее на капот, развел ее ноги по обе стороны от его бедер. Положив руки на ее поясницу, он дернул ее к себе и потерся эрекцией об нее.
О, да!
Она застонала, и это был самый восхитительный звук.
Удовольствие от нее... это было почти слишком... Ее грудь терлась о его, и он мог чувствовать жесткие пики ее сосков. Все время он продолжал кормить ее грязными поцелуями, которые подражали тому, что он хотел сделать с остальной ее частью. Тяжело, почти наказание. Взятие. Требование.
Он не мог насытиться ей. Ее медовый вкус был наркотиком. За пределами привыкания.
Необходимый для поддержания жизни.
Сила сочилась из его пор, и он подозревал, что Эви могла чувствовать это, потому что небольшие стоны продолжали расти из глубин ее горла, а ее пальцы продолжали проходить вверх и вниз по открытым участкам кожи на его руках... пока ее руки не запутались в его волосах, а ногти не вцепились в кожу его головы; она повернула его голову так, как она хотела. Ему понравилось это. Понравилось, что она требовала и брала с той же самой горячностью, которую использовал он.
Она пососала пирсинг на его нижней губе, и низкий рык раздался от него.
Больше. Ему было нужно больше. Ему было нужно все. Он хотел, чтобы она была голой и открытой. Он хотел сжать ее соски зубами. Он хотел зарыться между ее ног, потом вбиться в нее, глубоко, так глубоко, что она бы чувствовала его несколько дней спустя. Он хотел слышать ее восторженные крики.
Да. Он потянулся к краю ее рубашки, готовый разорвать ее.
На заднем плане завопили сирены, и Эви напряглась.
- Подожди. Остановись. - Она сделала глубокий вздох и отпихнула его. Она не смотрела ему в глаза. - Это неправильно.
Неправильно. Нет. Он...
Не целовал свою невесту.
Да. Это было неправильно.
Поток отвращения прокатился через него, и, сделав шаг назад физически и эмоционально, он увеличил расстояние между ними.
Эви встала и сделала то же самое, затем вытерла рот задней частью руки, будто не могла вынести еще секунду с его вкусом.
- Этого не должно было произойти.
- Знаю. - Он не был влюблен в Пег, верно, но он подарил ей кольцо. У него были правила. Правила, которым он должен был следовать.
Ему было стыдно.
Он только что предал Майкла худшим способом. Майкла, который так много сделал для него за все годы, и попросил только об одном взамен. Чтобы он оставил его дочь в покое.
Я - сволочь.
Поправка, я хуже, чем сволочь.
Блу отнесся непочтительно к человеку, и ради чего? Минутного удовольствия.
Прекрасная фраза. Минутное удовольствие. Это было все, чем могла быть Эви.
Она не была как Пеген. Она никогда не примет тот факт, что он должен быть с другими женщинами, независимо от причин его действий. Она убила бы его, и возможно даже убила бы женщину, полностью не желая признавать, что то, что он сделал, было необходимым злом для работы.
Ему...
Понравилось это, понял он, немного ошеломленно. Он хотел, чтобы женщина боролась за него. Желала его, его одного. Жаждала его неизменной преданности и наставила на этом.
Кто ты?
- Это был порыв, - сказала Эви, ее голос был пустым. - Порыв от того, что мы выжили после погони и взрыва.
Так ли это?
- Знаю, - повторил он, своим собственным таким же пустым голосом.
Он не знал.
Его тянуло к этой девушке с самого начала. Возможно, и ее также давно тянуло к нему. Возможно, с ней это произошло совсем недавно. Но факт оставался фактом. Их тянуло друг к другу, независимо от того насколько это было неправильно.
Они должны быть осторожны.
- Теперь тебе лучше? - спросила она.
Ему было лучше? Поводок на его силе был укреплен, но разум был в смятении. Он больше никогда не почувствует этот медовый вкус? Больше никогда не почувствует ее грудь своей? Больше никогда не потрется между ее ног?
Никогда не засунет пальцы глубоко внутрь?
Невозможно.
- Я буду в порядке, - процедил он сквозь зубы. - Погнали, пока копы не приехали.
Они вернулись и сели в машину.
Когда он повторно запрограммировал GPS, то сказал:
- Как только я воскресну, то скажу Пег, что все кончено. - Он просто изменял ей по-настоящему. Да, он сказал ей, что будут другие женщины, но это было по-другому.
