Во время трапезы Табал еще раз повторил предыдущее повеление. Как всегда, когда Питканас задерживался с выполнением поручений божества, у него заболела голова. Король-Слуга торопливо покончил с завтраком, вытер рот полой мантии и поспешил выйти из королевских покоев. Слуги бросились открывать двери.
Последние створки широко распахнулись, и он вышел на главную площадь Куссары. Легкий ветерок с реки Тил-Баршип приятно холодил вспотевшее под тяжелой мантией тело.
Прямо напротив дворца возвышалась гробница отца Короля-Слуги, Дзидантаса - верхушку сооружения украшал череп. Несколько простолюдинов положили к подножию гробницы свои нехитрые подношения: хлеб, сыр, фрукты. В коротких накидках из легкой ткани им было куда легче, чем королю. Увидев его, они пали на колени, касаясь лбами земли.
- Хвала твоему отцу, господин мой король! - вскричал один сдавленным из-за неудобной позы голосом. - Он сказал мне, где искать потерянный алебастровый кувшин!
- Ну что ж, хорошо, - отвечал Питканас. Мертвый отец (как, впрочем, и живой) говорил с ним без всякого почтения.
Вот и сейчас Дзидантас фыркнул: «Мне казалось, что ты собирался проследить за очисткой каналов».
- Я как раз иду, - скромно ответил Питканас, пытаясь избежать отцовского гнева.
- Вот и ступай! - прорычал отец. Старик умер три с лишним года назад; временами его голос и манеры начинали напоминать короля Лабарнаса, - его отца, деда Питканаса. Сам-то Лабарнас редко к кому обращался теперь из могилы, если не считать стариков и старух, что хорошо помнили его при жизни. Что же касается Дзидантаса, то его присутствие было для жителей Куссары таким же реальным и привычным, как, например, Питканаса.
В окружении слуг и придворных король шествовал по узким и извилистым улочкам, стараясь не наступать на кучи гниющих отбросов. Фасады из кирпича-сырца не отличались разнообразием, зато обеспечивали сносную защиту от солнца. Несмотря на ветер с реки, день обещал быть жарким.
Питканас слышал голоса людей, сидевших во внутренних двориках за высокими глухими стенами. С крыши донесся сердитый крик женщины, спавшей там со своим мужем: «А ну поднимайся, пьянь! Надо же - так набраться, чтобы не слышать голоса богов, зовущих на работу!»
Боги, которых она имела в виду, были жалкими и ворчливыми - одно слово, боги для простонародья: боги домашнего очага, ремесел, торговли. Питканас никогда не слышал их голосов и не помнил их имен - это дело жрецов. Великие боги неба и земли говорили с ним напрямую, без посредников.
Восточные ворота Куссары посвящались Нинатте и Кулитте, богу и богине двух лун. Их изваянные из камня юные фигуры стояли в нише над аркой. Под ними в обе стороны громыхали телеги, отчаянно скрипя несмазанными осями. По стене расхаживали стражники; солнце отражалось от бронзовых наконечников их копий.
Страж Ворот, покрытый шрамами ветеран по имени Тушратта, склонился перед Питканасом в низком поклоне.
- Как этот недостойный может услужить тебе, мой господин?
- Табал напомнил мне, что каналы нуждаются в очистке, - сказал король. - Прикажи своим солдатам согнать крестьян с полей - трех сотен, пожалуй, хватит, - и пусть они займутся каналами.
- Слушаю и повинуюсь, как слушаю и повинуюсь богам, - ответил Тушратта. Он прикоснулся к алебастровому глазу-идолу, который он носил на поясе рядом с дротиком. Такие идолы были одинаковы во всех Восемнадцати Городах - они делали голоса богов ближе и доступнее пониманию.
Тушратта выкликнул нескольких воинов. Часть спустилась со стены, часть появилась из казарм у ворот.
- Каналы нуждаются в очистке, - сказал он. - Пригоните крестьян с полей - трех сотен, пожалуй, хватит, - и пусть они займутся каналами.
Люди склонили головы в знак повиновения и разбежались по зеленым полям выполнять приказ.
Чутье подсказало крестьянам, копошившимся на своих клочках земли, что нужно солдатам, и они попытались спрятаться. Воины отлавливали крестьян одного за другим. Скоро они набрали требуемое количество.
Питканас отдал приказ и постоял, глядя, как крестьяне тянутся к местам работы группками человек по десять. Они с плеском принялись за работу, углубляя каналы, чтобы драгоценная вода текла свободнее. Король собрался было обратно во дворец, но подумал, не стоит ли задержаться, ободряя своим присутствием работающих людей.
