— Да, мисс!
— Сколько?
— Но…
— Вы не согласны?
— Согласны, но…
— Сорок пять! — заявляет рыжий.
— 76.40, — обрезает француженка.
— Мисс, пятьдесят долларов — это пятьдесят долларов!!!
— Достаточно! Мы не договоримся.
— Очень жаль…
— Пятьдесят два, мисс! — окликает ещё рыжий…
Она гневно поворачивается спиной.
— «Уимблей-Коппер» проданы! — неожиданно кричит котировщик и стирает с доски предложение Ирены.
Генри Пильмс, провожаемый взглядами рыжего и его компании, выражающими самое неподдельное изумление, направляется к столику красавицы, где выписывает трясущимися руками чек и, заливаясь крутым румянцем, передаёт его Ирене, встретив кокетливую улыбку и смеющиеся глаза…
Ирена ещё раз перечитывает телеграмму О'Пакки.
«Сегодня 18-ое. Раз, два, три… Так! Среда-четверг!.. О, да, вполне достаточно!»
Она встаёт и чувствует на себе провожающий взгляд, идёт к доске спроса и предложений.
Через минуту на доске анонс:
«Беру «Техас-Ойль-Компани» на 28-ое. Ирена Ла-Варрен».
И, не обернувшись в зал, она выходит.
Рыжий подскакивает и удивлённо бормочет:
— Сумасшедшая! Что ж, спрашивается, она не купила сегодня же!
— Да-да, действительно! — вторит ему компаньон. — Припомните: 10-го — 285, 12-го — 302, а теперь, когда выяснилась продукция нового фонтана, они уж по 335!!! Не понимаю! Она дьявольски переплатит!
Генри протискивается сквозь кучку дельцов, секунду щурит глаза на доску и немедленно выписывает заявку.
«Беру «Техас-Ойль-Компани» с 18-го по 25-ое. Пильмс».
И, дав распоряжение маклеру, уезжает домой.
14. Тайна редакционных кулис
Ковбоев вот уже полчаса как не спускает своих совиных жёлтых глаз с говорящей Ирены… Кудри занят трубкой, Реджи рассматривает ногти…
— …ко времени вступления О'Пакки мы имели 14 тысяч, да его полтораста, сто шестьдесят четыре. На «Уимблейской меди» я заработала девять — стало 173. Мистер Ковбоев получил от группы эмигрантов за страницу «Новойе Времья» восемнадцать тысяч — 191.
— Сто девяносто одна! — блаженно и восхищённо кивает головой Реджи: он отвык от таких сумм.
— Дальше. О'Пакки взял с собой сорок наличными, я купила «Техас-Ойль» по 302.50 — четыреста штук — сто двадцать одна, остаток 30 тысяч. 25-го я через подставное лицо продам «Техас-Ойль» Пильмсу, я думаю, удастся устроить по 380–400… А то, что будет 28-го, увидим!
— Угу! — мрачно соглашается Кудри.
— Сегодня у нас 21-ое… завтра надо ждать новых известий от О'Пакки…
Позвонил бой…
— Телеграмма мистеру Ковбоеву! — и, щёлкнув каблуками, вышел.
Ковбоев распечатал пакет.
— «Ипси Таун. Приготовления сделаны. Расход пока пятнадцать. Будет стоить пятьдесят. Жду перевода на 24-ое — двадцать тысяч. В номере на 26-ое давайте сведения пакета номер первый. Ко второму пакету дошлю сведения телеграфом. Конец будет двадцать девятого, тридцатого выезжаю. О'Пакки».
— Вот! — сказал Ковбоев, закрывая книжку редакционного шифра, — теперь надо действовать.
— Как бы его там не арестовали, — забеспокоился Реджи, питающий к ирландцу особенную симпатию.
— Ничего, не попадётся! — успокаивающе заметил Кудри.
— Изумительно точный план, мадемуазель! — восхищённо воскликнул Ковбоев и в то же время делает замечание, что 12 ч. 40 м. — и частная беседа редактора «Нью-Таймса» считается законченной.
— Ну, кто ещё желает продать? — выкликнул маклер уже в полном изнеможении.
— Я!
— Сколько?
— Двенадцать штук!
— Давайте и двенадцать! Мистер Пильмс, — двенадцать штук?
— Ладно! — говорит Генри и выписывает чек.
— Ну, кто ещё? — хрипит прилежный биржевик.
— Мало даёте!
— 370 мало?! 370 долларов вам мало за «Техас-Ойль-Компани»?! — кричит маклер, посильно выражая негодование.
— Сколько у вас? — побелевшими губами спрашивает Пильмс.
— Сто десять штук.
— 375!
— Мало!
— 377!!!
— …восемьдесят!
— Беру! — и Пильмс прыгающими цифрами выписывает чековую сумму.
Раздаётся звонок, через десять минут конец биржевого дня.
— Набавьте! — хрипло приказывает Генри маклеру.
— Беру!!! «Техас-Ойль» — триста восемьдесят два!! — надрывается тот.
— Триста восемьдесят пять!
— Триста девяносто! — выкрикивает Генри.
— Продам по четыреста, — негромко заявляет кто-то.
