Такое живописное сравнение, похоже, произвело впечатление на вождя. Он посмотрел долгим взглядом на Майкла, глубоко вздохнул и с волнением промолвил:
— Начинай, отец. Мне уйти из вигвама? Ты разговариваешь с духами наедине?
Рори сказал, спрятав улыбку:
— Нет, я хочу, чтобы ты был здесь. Ты увидишь, чем я отличаюсь от Большого Коня. Он вызывает духов только в темноте, а я — и ночью, и днем. Позови также свою скво, я хочу посмотреть на мать мальчика.
Вождь, удивленный, во явно польщенный, поднял входной полог, чтобы выйти, но женщина уже сама торопилась внутрь. В глазах ее светилась надежда, а в озаренном пламенем лице Рори увидел что-то новое. Скво была явно из другого племени — высокая и стройная. Она обладала еще и прекрасными чертами лица, напоминая красивого юношу, несмотря на исхудавшее лицо.
— Так вот, — продолжал Рори Майкл, — Большой Конь обнаружил только одно — на тело вашего сына напал очень сильный злой дух. Сейчас мы будем изгонять его, может случиться, что это и не удастся, ведь ваш сын слишком долго был в руках у Большого Коня, а он в лечении ничего не понимает. Мне придется призвать всю свою силу.
Мать печально и тревожно посмотрела на мальчика.
— Ну что же, приступай, отец… — прошептала она, — начни свой танец, зажги очищающий дым, запой волшебную песню. Видишь, он умирает!
Бедный Южный Ветер медленно поворачивал голову из стороны в сторону, что-то невнятно шепча беззвучными губами. Сердце Рори заныло, но он заставил себя бодро произнести:
— Я редко пою, танцую и зажигаю очищающий дым. Я, конечно, могу все это делать, но сейчас нужно другое.
— Так значит, ты будешь ждать и ничего не делать? — в отчаянии спросил вождь.
Рори прикрыл глаза. Из всей медицины он знал лишь кое-что о первой помощи, и о том, как бинтовать раны. Он мог даже зашить неглубокие раны, и когда-то сам зашивал их на своем теле. Что же касается остального, то Рори помнил главное — больному помогает отдых, легкая питательная пища и свежий воздух.
Он открыл глаза:
— Будете делать все, что я скажу.
— Конечно! — поспешил согласиться вождь. — Клянусь, я отдам тебе новое седло с серебряными…
— Не надо клясться, — ответил Рори. — Для начала поднимите полог и откройте вход.
— Ночной воздух! — воскликнул Встающий Бизон.
Рори тут же вспомнил мексиканцев и чуть было не засмеялся.
— Я сделаю ночной воздух благоприятным, я поселю в нем добрых духов.
Вождь и его жена сразу поспешили к пологу и стали поднимать его вверх. Внутрь ворвался поток свежего воздуха. Дым, скопившийся вверху вигвама, стал пластами опускаться вниз и рассеиваться.
Рори подошел и сел рядом с мальчиком. Взяв его руку, он пощупал пульс, тот был очень слабый и неровный: то быстрый, то медленный. Дышал мальчик медленно и неглубоко, кожа у него была холодной и сухой. Казалось, перед Майклом лежал уже мертвец. Волна мрачной безнадежности нахлынула на Рори. Он перевел взгляд и встретился с проницательными глазами матери,
— Все будет хорошо, — промолвил Рори и заставил себя улыбнуться.
Тотчас он и сам почувствовал себя лучше и увереннее.
Майкл серьезно занялся мальчиком, предположив, что следует держать больного в тепле. Чтобы он не задохнулся под тяжестью, Рори убрал лишние одеяла и снова прислушался к дыханию и пульсу. Они стали немножко увереннее, голова уже не болталась так безнадежно и безжизненно из стороны в сторону. Но время от времени в вигвам врывались громкий лай собак или крики индейцев. При каждом таком взрыве шума мальчик вздрагивал и замирал. Заметив это, Рори стал обдумывать свои дальнейшие действия.
Вождь с женой сидели возле сына, стараясь казаться спокойными, и неотрывно следили за каждым его движением. Рори подслушал, как индеец прошептал своей скво:
— Видишь, новое колдовство начинает действовать, наверное, оно — в прикосновении его рук,
— Тише, тише, — шептала та. Даже в ее шепоте чувствовалась пульсирующая боль за сына.
Тянулись часы. Каждый раз, когда страдающий, казалось, засыпал, его глаза испуганно распахивались при каждом громком звуке, раздающемся в лагере. И всякий раз он что-то шептал.
