— Не стоит отказываться от угощения, даже если ты уверен, что оно будет бесполезным, так?
У меня что-то с обонянием — вот о чем я подумал в первую очередь. Разумеется, после такой серьезной раны можно потерять не только способность чувствовать эмоциональные запахи — очень хрупкую способность — но и зрение со слухом. Только вот обоняния я не потерял.
— Ты пахнешь как светлое существо, — уведомил я охотника. — И печати у тебя нет.
— И правда, — ответил охотник с серьезным лицом.
— Тем не менее, ты чувствуешь темных существ и для обычного человека неплохо осведомлен.
Охотник кивнул в третий раз.
— Карателей узнать не так сложно и без умения чувствовать темных существ, — сказал он. — Вас узнают по глазам. Такой холодный взгляд бывает только у бессмертных. И, кроме того, зачастую вы довольно вызывающе себя ведете.
— Предположим, — произнес я сухо, сделав вид, что не услышал последнюю фразу. — Но всего остального это не объясняет. Равно как и того, что пара капель твоей крови помогла мне частично восстановить силы. Либо я превратился в вампира, чего быть не может, либо…
— … либо все не так просто, да?
Дана заворочалась во сне, и я в очередной раз укутал ее одеялом.
— Не волнуйся, ты не превратился в вампира, — заговорил охотник. — Но тебе лучше отдохнуть. Я помогу твоей сестре, когда она придет в себя. Конечно, моя кровь не излечит ее полностью, но ты можешь использовать это время для отдыха, и тогда она, проснувшись, получит нужное лекарство.
Я устроился на второй кровати и положил руки под голову.
— Вот, я уже отдыхаю. И скоро усну — но только после того, как ты расскажешь мне, что ты за существо.
— Ты не только категоричен, но и донельзя дотошен, — покачал головой охотник.
— Твоя правда. Я слушаю.
Он сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Судя по всему, рассказ предстоял не из веселых.
— Мы жили на севере, в небольшой деревеньке. Я, двое братьев и родители. Мне было тринадцать… должно было исполниться четырнадцать. Из деревни начали пропадать люди. Сначала взрослые, потом — дети. Говорили, что их ловят вампиры и куда-то уводят, но кто верит в такие сказки? А потом они пришли сами. Незнакомцы. Их было трое: двое мужчин и женщина, судя по всему, самая старшая и самая сильная. В деревне к тому времени почти никого не осталось, оставшиеся прятались, как могли, но они нашли всех. Кого-то покусали до смерти, кого-то оставили истекать кровью. А меня забрали с собой. Они жили в полуразвалившемся замке на горе, мне выделили место в подвале. Там я и жил с месяц, если не больше… в какой-то момент день с ночью перепутались, я мало спал, почти ничего не ел и не пил, а они… ну, теперь они могли некоторое время не охотиться — у них была еда. Во всех смыслах этого слова.
— Но ты выжил.
Охотник поджал губы. Похоже, мы подошли к самой неприятной части повествования.
— Эта женщина… — начал он и осекся. — Она давала мнесвою кровь. Чтобы я не умер раньше времени.
— Да не может этого быть!
Он горестно вздохнул.
— Уже много лет я говорю себе то же самое. Но, увы, бесполезно.
— Незнакомка давала тебе свою кровь? Как часто?
— Почти каждый день.
— Целый месяц или больше?! И она тебя не…
Не обратила? Разумеется, нет — передо мной сидел человек. Незнакомка поила кровью человека? Забавы ради? Конечно, они не так трепетно относятся к своей крови, как мы, но на высших вампиров не похоже. И с каких это пор они заводят себе смертные игрушки?..
— Ну, и что же дальше? — возобновил я диалог.
— Не знаю. Однажды я очнулся — и в глаза мне светило солнце. Понял, что нахожусь на лугу. И моя голова лежит на коленях у женщины… карателя.
— Ты видел ее лицо?
— Нет, только руки — женские, тонкие пальцы. И перстень. А потом она ушла, оставив мне еду и теплую одежду. И вот это.
Охотник достал из-под рубашки медальон — монетку из храмового серебра. Я жестом попросил его приблизиться и осмотрел амулет на предмет опознавательных знаков, хотя особой необходимости в этом не было — когда речь заходила о спасении людей, талисманы почти всегда помечались крохотным перечеркнутым полумесяцем.
— Это была моя сестра Веста, — сказал я, возвращая ему медальон. — Женщина с серебряными волосами, которая недавно к вам приходила. Каждый из нас, заговаривая какой-то предмет из храмового серебра, оставляет на нем свой личный знак. Так мы отслеживаем амулеты. До того, как я появился в Ордене, Веста пользовалась латинской буквой «В», а потом уступила ее мне, себе взяла полумесяц.
