названием "Аллилуйя" и дайте ее нам, в бальный зал Радаманова. Артист
Милославский ничего другого не танцует... Молитва? Одна минута...
(Убегает, возвращается.) Нет, не молитва, а танец. Конец двадцатых
годов двадцатого века.
В аппарате слышно начало "Аллилуйи".
Аврора. Никого нет. Очень хорошо. Я устала от толпы. Рейн. Проводить вас в ваши комнаты? Аврора. Нет, мне хочется быть с вами. Рейн. Что вы сказали вашему жениху? Аврора. Это вас не касается. (Убегает и через некоторое время возвращается) Это! (Убегает.)
Рейн и Аврора входят.
Рейн. Что вы сказали вашему жениху?
Аврора внезапно обнимает и целует Рейна. В то же время в
дверях появляется Бунша.
Рейн. Как вы всегда входите, Святослав Владимирович!
Бунша скрывается.
Услужливый гость (вбегает, говорит в аппарат). Громче! Гораздо громче!
(Убегает, потом возвращается, говорит в аппарат.) Говорит, с
колоколами! Дайте колокола! (Убегает, потом возвращается, говорит в
аппарат.) И пушечную стрельбу! (Убегает.)
Слышны громовые звуки "Аллилуйи" с пальбой и колоколами.
Услужливый гость (возвращается). Так держать. (Убегает.) Рейн. Что он, с ума сошел? (Убегает с Авророй.)
Темно.
Конец второго действия.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Та же терраса. Раннее утро. Рейн в своей прозодежде у
механизма. Встревожен, что-то вспоминает. Появляется
тихонько Аврора и молча смотрит, как он работает.
Рейн. Нет, не могу вспомнить и не вспомню никогда... Аврора. Рейн!
Рейн оборачивается.
Не мучь себя, отдохни. Рейн. Аврора!
Целуются.
Аврора. Сознавайся, ты опять не спал всю ночь? Рейн. Ну, не спал. Аврора. Не смей работать по ночам. Ты переутомишься, потеряешь память и
ничего не добьешься. Мне самой уже - я просыпалась сегодня три раза
все время снятся цифры, цифры, цифры... Рейн. Тес... Мне показалось, что кто-то ходит... Аврора. Кто же может прийти без сигнала? (Пауза.) Ты знаешь, я одержима
мыслью, что мы с тобой улетим. И как только я подумаю об этом; у меня
кружится голова... Я хочу опасностей, полетов! Рейн, ты понимаешь ли,
какой ты человек!
В аппарате свет.
Отец. Его сигнал. Летим куда-нибудь! Тебе надо отдохнуть. Рейн. Я должен переодеться. Аврора. Вздор! Летим!
Уходят оба.
Радаманов входит, останавливается около механизма Рейна,
долго смотрит на него, потом садится за стол, звонит.
Анна (входит). Добрый день, Павел Сергеевич! Радаманов. Ну-с. Анна. Нету, Павел Сергеевич. Радаманов. То есть как нет? Это уже из области чудес. Анна. Павел Сергеевич, бюро потерь искало. Радаманов. Бюро здесь решительно ни при чем. И часы, и портсигар были у меня
в кармане. Анна. Поверьте, Павел Сергеевич, что мне так неприятно... Радаманов. Ну, если неприятно, то черт с ними! И не ищите, пожалуйста,
больше!
Анна идет.
Да, кстати, как поживает этот Юрий Милославский? Анна. Я не знаю, Павел Сергеевич. А почему вы вспомнили его? Радаманов. Вот и я не знаю. Но почему-то только вспомню про часы, так сейчас
же вспоминаются его стихи про этого, как его... Кочубея... Что это,
хорошие стихи, да? Анна. Они, конечно, древние стихи, но хорошие. И он великолепно читает,
Павел Сергеевич! Радаманов. Ну, тем лучше. Ладно.
Анна уходит.
Радаманов погружается в работу. На столе вспыхивает
сигнал, но Радаманов не замечает его. Саввич входит,
молча останавливается и смотрит на Радаманова.
(Некоторое время еще читает, не замечая его, машинально берется за
карман.) Богат и славен... (Видит Саввича.) А-а! Саввич. Я вам звонил. Вход к вам свободен. Радаманов. Я не заметил. Прошу садиться. (Пауза.) Вы что-то плохо выглядите.
(Пауза.) Вы что же, помолчать ко мне пришли? Саввич. Нет, Радаманов, говорить. Радаманов. О-хо-хо... Согласитесь, дорогой Фердинанд, что я не виноват в
том, что я ее отец... и... будем считать вопрос исчерпанным. Давайте
кофейку выпьем. Саввич. Бойтесь этих трех, которые прилетели сюда! Радаманов. Что это вы меня с утра пугаете? Саввич. Бойтесь этих трех! Радаманов. Что вы хотите, мой дорогой? Скажите пояснее. Саввич. Я хочу, чтобы они улетели отсюда в преисподнюю! Радаманов, Все единогласно утверждают, что преисподней не существует,
