С гомилетикой вполне понятным образом связаны экзегетические работы: проповедники – они же толкователи слова Божия[607]. Среди этих работ превалируют три темы: августиновское толкование Шестоднева и Псалтири (по «De Genesi ad litteram libri XII» и «Enarrationes in psalmos»), его «Согласие евангелистов» («De consensu Evangelistarum») и августиновские правила толкования священных текстов – в основном по «De doctrina Christiana», но с привлечением различных примеров[608]. Есть некоторые вариации: так, правила понимания Священного Писания блаженного Августина сравниваются с таковыми Тихония Африканского – это, разумеется, по предложению преосвященного Антония (Храповицкого) и не без его влияния на само исследование[609].
Наконец, третья составляющая пастырско-педагогического блока, часто пересекающаяся с предыдущими: взгляд блаженного Августина на образование и воспитание христианина и клирика. Особенно важна эта тема оказалась в 1910–1917 гг.: в 1909 г. при подготовке нового Устава духовных академий устами преосвященного Антония было очень жестко заявлено, что научно-богословское образование должно быть непосредственно связано с подготовкой священства – не только второго не может быть без первого, но и первое без второго теряет всякий смысл. В работах по этой теме наиболее интересны два момента. Первый: сама школа клириков с ее принципами, методами, внутренними отношениями, выработкой настроенности пастыря, мистической настроенностью[610]. Второй – архиактуальный в указанные годы – состав дисциплин в образовании пастыря и толкователя слова Божия. В этом вопросе молодые богословы очень заинтересованно выделяли советы блаженного Августина: во-первых, будущий толкователь должен запастись всеми научными средствами, облегчающими ему разумение Писания; во-вторых, нравственными, позволяющими не забывать высокое значение Писания как Божественного Откровения. В научном – приуготовительном – образовании тоже есть несколько ступеней: 1) знакомство с языками, на которых изначально появилось Писание – только тот, кто знает языки, может ориентироваться при разночтениях, неточных переводах, многосмысленности слов; 2) умственные науки, отрабатывающие способность мышления и сообщающие знания теоретические: логика или диалектика – умение рассуждать, философия – умение думать; арифметика – умение понимать значение чисел; 3) чувственные науки, сообщающие фактическое предметное знание (история и география)[611]. Но все это тщетно, если научному приуготовительному образованию не последует особая подготовка – образование веры и любви, страха Божия, благочестия, чистоты сердца: если не полюбишь Писания, не сможешь его понять; любовь просит, любовь ищет, любовь толчет, любовь и отверзает; чрез любовь может быть опять же удержано то, что открыто; знание надмевает, любовь созидает – вот что постоянно должен помнить исследователь Священного Писания[612].
Как показывает общий анализ работ, наследие блаженного Августина было не просто интересно, но жизненно важно, близко и актуально для молодых российских богословов. Нельзя не отметить охотный выбор кандидатских тем, связанных с личностью и трудами блаженного Августина, желание не просто изучить эти труды и опыт, но применить их в современной церковной жизни. Все это и даже дерзновенная критика некоторых идей далекого по времени Иппонийского епископа свидетельствуют об обращении к нему не как к памятнику христианской мысли, но как к живому учителю Церкви, отвечающему и на сегодняшние актуальные церковные проблемы.
Ключевые слова: блаженный Августин, Русская Православная Церковь, духовные академии, богословская наука.
