- Я поняла. Я всё прочувствовала, - прошептала Катя. – У тебя понятные и ясные причины.
- А у тебя другие? – удивился я.
- Ну, я согласна с тобой. Всё, что ты сказал, я полностью разделяю. Но для меня толчком послужило другое чувство.
- Какое?
- Месть.
Я почувствовал, как сжалась её рука, держащая мой локоть. Она вся напряглась, её тело натянулось, как тетива лука, человек-оружие, робот-убийца, терминатор готова была ринуться в драку с невидимым врагом и уничтожить его. Я догадался о какой мести она говорит. Она была не просто человеком, она была самкой, матерью детёныша, которого у неё отобрали. Это чувство мести было таким звериным, что даже мне стало немного страшно.
- Ты ещё надеешься? – спросил я.
- Не знаю, - прервала она долгое молчание после моего вопроса. – Хочется верить. Но умом я понимаю, что это нереально. Даже если я найду своего ребенка, что будет потом?! Наверняка он даже не знает обо мне. И что для него лучше? Мать, взявшаяся неоткуда спустя годы. Даже не мать, а какая-то чужая женщина, заявляющая, что она его мать. Найти его, значит поломать ему жизнь, возможно счастливую. Имею ли я на это право?
- Я тебя понимаю.
Мне стало её очень жаль, сердце кольнуло, я обнял ее и притянул к себе. Она легко поддалась и положила голову мне на плечо. Мы пошли дальше в полном молчании, каждый думая о своем. Скоро мои ноги замерзли, несмотря на кажущуюся теплой воду. Мы вышли на песок, развернулись и пошли обратно к пляжу. Тишина стояла необыкновенная. Воздух, всегда подвижный, в тот раз словно уснул. Слышно было, как скрипит мокрый песок под тяжестью наших тел. Мы вернулись к шезлонгам, и я предложил немного посидеть. Катя согласилась. Минут через десять я почувствовал, что она зевает.
- Пойдем домой, - предложил я.
- Пойдем, - она, не вставая, отряхнула ноги о обула босоножки. Я сделал тоже самое.
- Что-то спать охота, - опять зевнула Катя.
- Пойдем ко мне, - предложил я.
- С удовольствием.
Мы вернулись в отель. Здесь стояла такая же тишина, как и на море, наверное, даже еще тише. Еще не выросшие до своей обычной высоты, деревья стояли не шевелясь, будто на фотографии. Все постояльцы уже давно спали. Фонари выхватывали из темноты силуэты мрачных домиков, окна которых словно черные дыры смотрели на нас и затягивали внутрь себя, заставляя скорее забежать в свой дом и укрывшись одеялом сладко уснуть в полной безопасности. В доме Ивана, как и во всех домах света не было. Они с Еленой тоже давно спали, или же спала Елена, а он еще не вернулся, вспомнил я, что тот собирался отвозить куда-то Павла.
Вдвоем мы, тихонько ступая на кирпичную крошку дорожек, пробрались к моему дому, поднялись на веранду, и я, пока Катя стояла в сторонке, вдыхая прохладный воздух всей грудью, осторожно, стараясь не нарушать тишины глубокой ночи, открыл дверь. Я, не зажигая свет, пропустил внутрь Катю, а потом прошел сам и закрыл дверь. В доме было тепло, как-то уютно и спокойно, словно мы оказались внутри небольшого, но надежного рыцарского замка, принадлежащего моему древнему благородному роду, а потом и мне, наследному сюзерену всей округи, верному слуге благороднейшего короля, управляющего своим королевством справедливо и разумно.
Пока Катя прошла в ванную комнату и включила душ, я разобрал кровать, которую всегда заправлял каждое утро по привычке, оставшейся после армии. В полной темноте я свернул покрывало и положил его на пол, откинул одеяло и заботливо разложил подушки. Я не стал включать свет, мне не хотелось портить им то, настроение, которое завладело мной после ночной прогулки по пляжу. Мне показалось, что, включив свет, можно рассеять тонкий флер таинственности и романтики, которые не частые гости в нашей современной жизни.
Когда Катя вышла в банном халате, её волосы были убраны в узел. Влажное тело благоухало ароматным гелем для душа. Я не утерпел и поцеловал ее, а потом поменялся с ней местами, оставив ее в комнате, сам зашел в ванную. Окатив себя быстро горячей водой, держа лейку в руке, при этом стараясь не намочить голову, потом, выключив воду и выйдя на холодный каыель, я тщательно вытерся и голый, так как халат у меня был один, вышел в комнату. Катя уже лежала, натянув одеяло до подбородка. Глаза ее были закрыты. Я осторожно лег с ней рядом. Девушка повернулась ко мне, прижалась и мгновенно уснула. Мне же совсем недавно, остро возжелавшему лечь по одеяло, сон сняло, как рукой. Мысли полезли в голову и зашевелились там, будто черви в банке перед рыбалкой. Я думал о предстоящей операции, о своей роли в ней. Где-то глубоко в душе я начал сомневаться в правильности своего решения, но понимание того, что уже поздно что-либо менять, успокоило меня. Я дотронулся до спящей красавицы и ощутил нежность её кожи. Грудь молодой женщины, упругая и острая воткнулась в меня. Прижавшись к ее голому, теплому телу, я совсем скоро уснул.
