Воздух казался холодным и разреженным, в нём парили микроскопически тонкие щупальца паутинки. Эльдары сторонились парящих нитей, зная, что это эфемерные следы демонического вторжения, ждущие неосторожных желания и грёзы Той-Что-Жаждет.
— Здесь безопасно, демоны бежали от меня, — сказал белый провидец.
Рукой в перчатке из белого шёлка и разумом, укреплённым ритуальными песнопениями, Элеменат собрал психонити — очистил воздух от порчи, скатав их в невероятно хрупкий шар и поместив в вышитый рунами мешочек на поясе. Анитей наблюдала, как белый провидец присел у одной из трещин, осматривая повреждения, но её внимание тянуло что-то иное.
Песнь вздымалась и угасала с тех пор, как она в первый раз услышала её: пьянящую, но внушающую ужас, похожую на приятно пахнущую мазь, которая несёт жгучую боль. В скорби была глубокая красота, вековая печаль тронула её сердце как ничто другое. То была память о песне, отзвук сна, который странница не могла вспомнить.
— Куда ты? — спросил Хай-лиан, схватив Анитей за руку, и тем вывел её из завороженного транса.
Придя в себя, она заметила нечто в тёмном углу: носок сапога.
Анитей указала на находку другим, и они собрались для осмотра. Эльдары наткнулись на труп, окутанный призрачными нитями словно добыча паука шёлковым коконом. Элеменат осторожно развёл нити, открыв эльдарку, которая казалась спящей, но кожа её была сухой как пергамент, а глаза застлала тёмная дымка. Тело окутывала броня цвета дыма, призрачные нити цеплялись за капюшон плаща, что впитывал свет и казался глубокой тенью. Она явно была бойцом: в кожаной одежде были подсумки, кобуры и ножны для бесчисленных кинжалов, длинных пистолетов и другого оружия.
— Род Комморры, — прошептал Хай-лиан, тревожно оглядываясь по сторонам широкими и внимательными глазами.
— Она уже умерла, — сказал Элеменат, натягивая на лицо трупа длинный капюшон. — Её дух давно ушёл.
Он начал шептать заклинание, чтобы запечатать тело от одержимости.
Анитей наблюдала за всем лишь отстранённо. Здесь песня была сильнее и шла не от тела, не сочилась из разрыва в ткани паутины. То тут, то там стены были разбиты, действительно расколоты, повсюду были разбросаны осколки психопластика.
Близкое и настойчивое пение слышалось позади. Покосившись на остальных, Анитей удостоверилась, что те осматривают труп. Она ускользнула, панихида манила, страннице было нужно услышать больше, услышать каждый печальный стих.
Её носок прикоснулся к чему-то среди обломков. Посмотрев вниз, Анитей увидела похожий на опал камень размером со сжатый кулак. Вновь проверив, что никто не осмотрит, странница быстро наклонилась, схватила опал и сунула в карман длинного плаща.
При прикосновении драгоценность по телу прошла дрожь, хор голосов достиг крещендо, прошедшего по нервам и погрузившегося в память, принеся воспоминания о потере и боли: потере и боли целого города, который обрекли на проклятие враги.
— Здесь мы ничего не узнаем, — объявил Элеменат, вставая. — Я оповещу других о повреждении, но боюсь, что уже слишком поздно. Ещё один проход, который будет запечатан и потерян для нас навечно.
— Так что, назад на корабль? — спросил Силлион. Искатель приключений повернулся и увидел, что Анитей стоит чуть в стороне от остальных. — Боишься мёртвых, странница?
Она моргнула и отмахнулась от завораживающей песни.
— Здесь слишком много мёртвых, — ответила Анитей, пытаясь сконцентрироваться, и её слова эхом повторил хор в разуме.
Чувствуя, что кто-то стоит перед дверью, Анитей быстро сунула камень в суму и отбросила его за низкую кровать. Она легла на простыню и позвала посетителя. Это был Элеменат. Белый провидец снял тяжёлую церемониальную мантию и был одет в тонкую тунику и штаны без сапог. Его лицо было суровым.
— Я не хочу смущать тебя на виду остальных, но знаю, что ты что-то нашла в Паутине. Ты думаешь, что могла скрыть его лишь потому, что я не смотрел? Прошу, покажи мне своё тайное сокровище.
Анитей нерешительно перевернулась и подняла сумку с пола. Она потянулась внутрь, пальцы сомкнулись на камне. Внезапно обеспокоенная странница замерла.
