- И как же, по вашему мнению, должна эта сумма выглядеть? - неприязненно уточнил Островой.
- Мы полагаем, - Янко сделал паузу, предлагая Коломнину перехватить инициативу. Но тот продолжал отмалчиваться с безмятежностью, становившейся попросту неприличной. - Три с половиной миллиона - это минимум, на что рассчитывает "Авангард".
- Три с половиной?! - возмутился Островой. - А почему собственно не четыре? То, что я беру на себя задолжность, к которой в сущности не имею никакого отношения, не значит, что я буду оплачивать все что ни попадя. Три миллиона - это, по- моему, вполне приемлемая цифра. В крайнем случае, согласен покрыть ваши прямые расходы. Но - и все. Не забывайте, я вовсе не обязан оплачивать чужие долги.
- И это правильно, - неожиданно согласился Коломнин. - Никто не должен платить за других. Тем более из соображений чести.
Он посмоковал озадаченное молчание.
- Забудем о несчастных трех миллионах, - беззаботно предложил он, заметив впрочем, как живо переглянулись недоумевающие собеседники. - То древняя, покрытая мхом история. За эти деньги мы купили у АМО право требования к их проворовавшемуся президенту, то бишь к человеку чести господину Островому, который в свое время украл из банка...
- Я бы попросил выбирать выражения, - огрызнулся Островой. - Суда надо мной не было, так что...
- Опять ваша правда, - суда не было. Пока, - Коломнин учтиво поклонился. Потому будем говорить высоким штилем. Деньги эти в сумме девять миллионов долларов господин Островой попросту стибрил, свистнул, увел, - выбирайте любой глагол по вкусу, - у своих акционеров, ему доверившихся. А поскольку истцом отныне выступает банк "Авангард", вот они-то, эти девять миллионов, и есть предмет нашего разговора. Так-то-с!
Да вы, часом, не сбрендили? - поразился Островой. Совершенно очумелым выглядел и Янко. - Чтоб я вам за здорово живешь отдал целое состояние.
- Не ваше, между прочим, состояние, - напомнил Коломнин.
- А вот это как раз не ваша забота. Ишь губы раскатали на чужие "бабки". Да я лучше в тюрьму сяду, чем на такое "кидалово" соглашусь.
- Это-то как раз запросто, - Коломнин вытащил и положил подле себя мобильный
телефон, а рядышком - небольшой листочек, привлекший общее внимание. - Это телефон местного бюро интерпола. Вы, гражданин Островой, как будто значитесь в международном розыске. Гарантирую массу удовольствий. Через час вас возьмут, да еще с фальшивым паспортом на кармане. Так что полагаю не позже, чем через пару дней у вас появится классный шанс переместиться в Москву, в отель "Бутырка". Так сказать, осуществляются мечты!
- Это же!.. - Островой вскочил. Губы его конвульсивно подрагивали. - Это не по-джентльменски. Мне были обещаны гарантии.
- И кем же?
- Президентом вашего банка.
- Так чего ж молчали? Это совсем другой разговор, - Коломнин превратился в саму любезность. - Давайте сюда.
- Что давайте?
- Гарантию, конечно. Я должен убедиться.
- Но это были устные договоренности - от имени президента, - Островой требовательно поглядел на смешавшегося Янко.
- Извините, Василий Юрьевич, - пришел в себя тот, - но нам с Сергей Викторовичем необходимо переговорить.
Он подошел к Коломнину и требовательно потянул его к окну.
- Что еще? - Коломнин неохотно подчинился.
- Вы просто губите процесс! - горячий шепот Янко наверняка доносился до противоположного угла комнаты. - Отобрать все! Вы не даете ему поля для маневра. Кто ж на это согласится? Рупь за два, он действительно лучше предпочтет в тюрьму! Я бы на его месте - точно предпочел.
- Вот как? - заинтересовался Коломнин.
- Да вы понимаете, чем это кончится? Банк по вашей, извините, милости попросту не получит денег. Как, полагаете, на это посмотрит президент?
- У меня был с ним разговор перед отъездом. Президенту нужен результат, то есть деньги. А методы - это мое дело.
- Но, учитывая чрезвычайность ситуации, я... вынужден немедленно связаться с Дашевским.
- В самом деле? - Коломнин с любопытством приостановился. - Вы что же, намерены втянуть президента крупного российского банка в переговоры с международным преступником? Окститесь, Янко! Да и что собираетесь сказать? Вы уверили его, что три миллиона - предел желаний. А я собираюсь доказать, что предел этот - все девять. И полагаете, Дашевский будет возражать?...
