- С учетом набежавших процентов и расходов - свыше девяти миллионов!
- Это он АМО столько должен. А мы в этом деле потеряли три.
- Но у нас права на все девять!
- Размечтался! Да он только потому и выходит на переговоры, чтобы оставшиеся деньги из-под ареста освободить. А иначе на хрена козе баян? Так что если с учетом расходов выбьешь три с половиной, считай, свою задачу выполненной.... Почему не слышу вопросов?
- Не рискую.
- Банку позарез нужны деньги. Это ты понимаешь? Деньги! А не тешенное твое самолюбие, что человека в тюрьму загнал!
- У нас с прокуратурой договоренность - все делать вместе. Под ваше слово, между прочим. По мне слово президента банка стоит больше сиюминутной выгоды.
- Слово перед кем? И в чем?! - взвился Дашевский. - Это не мы перед прокуратурой в долгу. А она перед нами, - без наших денежек хрен бы у них вообще чего вышло.
- Так если мы Островому уличающие документы вернем, у них и так ни хрена не выйдет! А Островой, между прочим, в международном розыске. Взвесьте последствия: президент банка "Авангард", вступающий в сговор с международным мошенником. Не боитесь на минуточку, что информация просочится?
- Эк куда тебя понесло! Причем тут президент? Я с ним встречаться не собираюсь. Документы ты передашь. Ты же и озаботься, чтоб огласки не произошло. Не нравится мне твое настроение, Сергей. Или запамятовал про девяносто восьмой? Когда ваш хваленый банк "Светоч" рухнул, сколько тогда сотрудников на улице оказалось? И ты бы мог среди них быть, если б я тебя не подобрал. А подобрал потому, что наслышан был о твоей супернадежности. Знал, что в любом деле на тебя опереться смогу. Так вот, не забыл пока, кому служишь?
В голосе Дашевского появилась та испытующая вкрадчивость, которая была хуже открытой холодности.
Коломнин промолчал. Скверно было у него на душе. Будто схватили эту душу за несуществующие ноги, привязали к двум коням и рвут в стороны.
- Так что? Или - другого посылать?.. - острый нос Дашевского вновь едва не ткнулся в его лицо, будто обнюхал. Что-то учуял. С тяжким вздохом возложил он руку на плечо упрямого подчиненного. Взвинченность разом спала, голос сделался тих и доверителен. - Я что, Сережа, о себе хлопочу? Вспомни про то, о чем в девяносто восьмом говорили, - какое дело делаем. Какую махину поднимаем! Сколько людей нам доверилось. Потому говорил и говорю: что выгодно банку, то для всех нас и есть истина. Что касается чинуш из прокуратуры - плюнь и забудь! Это они с виду такие правильные. На деле только и рыщут, кому бы подороже продаться. А дружка твоего Волевого, чтоб не больно переживал, давай подберем. Должностенку подыщем. Хоть приоденется. А то я обратил внимание, у него аж локти на пиджаке протерлись. Так что? По-прежнему в связке или?..
- Ладно. Раз нужно для банка, сделаю, - Коломнин поднялся.
- И - славно! А то я было обеспокоился, - Дашевский положил ладонь на напрягшуюся руку начальника УЭБ и, как прежде, доверительно похлопал. - Ни пуха ни пера. По результатам звони. - На мне еще "Нафта", - напомнил Коломнин.
- Вернешься в Томильск, как в Женеве закончишь, - безразлично отреагировал Дашевский. Мысли его в эту минуту были заняты другим. - И - вот что! Если уж совсем заупрямится, уступай до трех. Три лучше, чем ничего.
Коломнин кивнул несколько вымученно.
У двери, припомнив о чем-то, обернулся внезапно и - наткнулся на обжегший неприязненный взгляд.
В приемной Коломнина поджидала холеная сотрудница из отдела загранкомандировок. - Пожалуйста, ваши документы. Вылет завтра с утра из VIP-зала, - обычно высокомерно-сдержанная, на этот раз она просто-таки излучала приветливость, что объяснялось чрезвычайно просто: указание оформить командировку, полученное непосредственно от президента банка, было знаком особой приближенности командируемого.
Коломнин глянул на часы. Сегодня рано утром он позвонил жене. И та как-то очень споро, без эмоций согласилась встретиться в шестнадцать часов в райсуде - чтобы совместно подать заявление на развод. Следовательно, в его распоряжении оставалось вполне достаточно времени доехать до управления и проверить, как идут без него дела.
