- Но существуют же датчики на количество оборотов!
- Ишь ты, натаскался чуток, - удивился Резуненко. - А если неучтенное извлечение? Скважина, к примеру, в фонтанном режиме. Как учтешь? А газовые, они всегда фонтанируют.
С удовольствием профессионала убедился, что окончательно смутил собеседника.
- Это я к тому, чтоб самомнение сбить. На самом деле по жизни воруют на месторождении, кто ни попадя. В полном соответствии с штатным расписанием: прорабы цистернами, бригадиры машинами, рабочие ведрами. Могли б в подолах, в подолах бы уносили. Кто во что горазд. Потому и ущучить трудно, что все. Но можно, если знаючи. Только сейчас здесь вы нужны. Не там! Здесь надобно перекрывать. Там - ручейки. Здесь - поток. Я б на твоем месте, пока документы не предъявили бы, никуда не сдвинулся. Резуненко вгляделся в насупившегося собеседника. Что-то определил. - Ох, и твердолобый ты, как погляжу, бесцеремонно определил он. - Прям как я. Хотя такие иногда как раз стены и прошибают. Ладно, раз уж Салман приказал, - завтра с утра взлетаем. За недельку, глядишь, и научишься скважину от "вертушки" отличать.
Но пробыть в тайге целую неделю Коломнину в этот раз оказалось не суждено. На четвертый день по мобильному телефону ему дозвонились из секретариата банка и передали указание немедленно явиться к Дашевскому.
- Так он же мне сам две недели дал, - удивился Коломнин. - Сказал хоть, для чего?
- Нам президент не докладывает. Но велено - немедленно, - неприязненно ответили ему. Самая попытка обсуждать указания руководства в секретариате воспринималась как плохой тон.
Через три часа Коломнин - небритый, закопченый, в выглядывающей из-под полушубка тельняшке ввалился в кабинет управляющего банковским филиалом.
- Вас бы в таком виде к Фархадову, - вмиг бы общий язык нашли, констатировал Хачатрян, с невольной брезгливостью наблюдая за мокрыми пятнами, оставленными на персидском ковре огромными, подшитыми валенками. И, будто торопясь загладить неприветливость, поспешно спросил. - Как съездили?
Коломнин откинулся в кресле. - Хорошо, но мало. Какие люди, просторы! Дело масштабное. Но и воруют масштабно, - строго оборвал он себя, заметив, как разом воодушевился Хачатрян.
Намек Симан понял. И потому сокрушенно вздохнул:
- Будете сообщать Дашевскому?
- Само собой.
- Тогда меня, должно быть, под горячую руку выгонят. Только денег таким путем все равно не вернем.
- А каким вернем?
- Все тем же. Надо дать еще - на завершение строительства.
- Чего-о?!
- Надо дать! - повторил Хачатрян. - Конечно, сначала разобраться.
- Да как же за две недели разобраться в том, в чем ты за два года не сумел?..
- У вас совсем другая ситуация! - Хачатрян придвинулся. - Меня Фархадов привык за мальчика держать. А с вами-то так не получится. И деньги ему позарез нужны. Так что - покочевряжется да все и покажет. А сообщать ли Дашевскому и что именно, через две недели и определимся. Две недели теперь ведь ничего не изменят, а?
- Пожалуй, - вынужден был согласиться Коломнин. Конечно, ни о каких новых деньгах и речи быть не могло. Но нависла угроза невозврата уже выданных. Заигравшийся Хачатрян в одном прав: Дашевский в гневе был склонен к импульсивным, непросчитанным решениям. А потому, прежде чем бить тревогу, требовалось до конца все выяснить самому.
- Так и быть! Я пока не буду ни о чем докладывать. Но твоя задача добиться, чтобы Богаченкову были представлены все документы. Все! - жестко уточнил Коломнин, ничуть не сомневаясь, что у Хачатряна есть свои, тайные методы воздействия на Мясоедова. - Тогда по возвращении будем разговаривать. В противном случае... Это как на пожаре. Можно тушить пожар, а можно, не обращая внимания на горящее здание, вытаскивать из огня все, что подвернется под руку. Понятно, да?
Хачатрян хмуро кивнул.
В тот же день, последним рейсом, не найдя даже способа попрощаться с Ларисой, Коломнин вылетел в Москву.
Женевский межсобойчик
В Домодедово прилетел он среди ночи. Коротко поразмыслив, решил домой не ехать, а прикорнуть в одном из кресел среди бесчисленных, задержанных непогодой пассажиров. ("Домой", - с сарказмом передразнил он самого себя: как раз дома у него больше не было). Прикорнуть, втиснувшись меж двумя похрапывающими женщинами, он сумел, заснуть - нет.
