- Получается, с Гиляловым сторговаться не смог, и его убили?
- Не знаю, слушай, не был, - Мамедов поспешно заслонился ладонями. - А с Гиляловым я вообще на похоронах только познакомился. Он меня потом для разговора в Москву пригласил. Оказывается, и про "Магнезит" прознал. Давай, говорит, как Тимур хотел, так и сделаем. Только чтоб деньги на меня шли. Процент платить буду.
- И ты, бедолага, согласился.
- Да, согласился! Презираешь, да? А кто такой, чтоб презирать? Разве раньше бы согласился? Я ведь дядю Салмана как отца уважал. Поначалу, как Тимура убили, думал - опорой стану. Кому еще, кроме меня? Зулю любил, конечно. Но не только как жену. А еще потому, что - дочь.
- Дочерью и полюбил.
- Дядя Салман большой человек был. Но недалекий оказался. На кого оперся, слушай? Мясоедова, дурачка этого продажного, назначил. Внучку привез. И все ей. Нет, это кому сказать? Хорошо - у Тимура дочь. Это я понимаю. Она внучка. А разве дети Зульфии не внуки, нет? Два сына моих, продолжатели рода. Не внуки, нет? И все туда? А мои дети, они что, нищие должны остаться? Вот скажи, если бы твоих детей так, то что?
Желая различить реакцию собеседника, Мамедов не поленился заглянуть снизу в лицо. Но сочувствия не нашел. Что понималось в этих кругах под нищетой, Коломнин разобрался со слов Фархадова: все, что меньше ста тысяч долларов.
- А после и вовсе смешно. Лариску поднял. Женщину надо мной поднял! Стыдно, слушай, было. Разве не стыдно? Что молчишь? - Восхищаюсь. Любопытный ты, оказывается, человек, Казбек. Убить близкого родственника и названного брата не позволяет честь кавказца. А вот сговориться с его убийцами, чтобы на пару обворовывать названного отца, - это, оказывается, не возбраняется. " А пожалуй, что и убить все-таки не возбраняется", - все это время Коломнин судорожно перебирал в уме нестыкующиеся факты, будто кубик Рубика крутил. И собрал-таки. И ключ к решению подсказал сам Мамедов. Не слова его даже. А внезапная брызнувшая ненависть и к самому благодетелю Фархадову, и ко всей Тимуровой ветви.
- Что ж, Казбек? - Коломнин прищурился, словно изготавливаясь к броску. Ни Тимура, ни Салман Курбадовича нам не воскресить. Но и безнаказанной их смерть остаться не должна. Да? Нет?
Ответа он не дождался.
- Завтра прямо на похоронах подойдем к Гилялову и публично обвиним его в убийстве Тимура. Я сам обвиню. А ты просто подтвердишь, что мне сказал.
- Я тебе ничего такого не говорил! - Мамедов моментально поматовел. - Не говорил ничего, слушай! Зачем путаешь?
- Верно, не говорил. Ты поизящней поступил - намекнул. Тоненько эдак. И гаденько. А знаешь, почему гаденько? - Коломнин пальчиком поманил Мамедова. И тот приблизился, будто бандерлог к удаву Каа. - Тимура-то все-таки ты убил! Не Гилялов. Ты! Ты ведь ему завидывал, паскуда. Люто завидывал. Понимал, что всегда при нем в шестерках будешь, - за душой-то, кроме жадности, ничего. А тут нечаянная радость - сам Тимур все преподнес, разжевал. Это ж за здорово живешь готовый денежный канал! Убей, бери и - кум королю!.. А знаешь, почему ты? - Коломнин жестом остановил готового зайтись в новом крике Мамедова. Потому что Тимура Фархадова Гилялов и впрямь мог "заказать". Была, что называется, цена вопроса. Так?
- Так, да. Наверное.
- Но раз Тимура Гилялов заказал, выходит, что и на меня покушение он организовал. Так, нет? Киллер-то тот же самый. Стало быть, и заказчик тот же. Или на Руси дефицит на убийц появился, и у всех один и тот же на очереди? Что скажешь?
- Глупости одни говоришь, - Мамедов судорожно крутнул шеей, пытаясь угадать, что последует дальше.
- Только меня-то ему на хрена убивать? Кто я для него? Никто! - Коломнин постучал себя в грудь. - Банковская тля. Мешать стал? Позвони Дашевскому, и завтра же меня отсюда убрали бы. Был - и нет. И проблемы нет. А вот для тебя я проблемой стал. Потому что компанию, что после смерти Фархадова ты продать собирался, вытащил. Потому что к счетам подбираться начал. Ты и киллера собственного расстрелял, чтоб не проговорился.
- Придумываешь все! - огрызнулся Мамедов. - Фантазер ты. Ну, проверь, проверь! Много там через "Магнезит" моих денег прошло?
