Лариса принесла чай уже после того, как гости ушли через черный ход. Индийский чай не противоречил Колькиной концепции оздоровления, поэтому он выпил две кружки.
– Ситуация со страховкой накаляется, – сказал он, откусывая сухарик. – После того, как наши юристы предъявили иск, пришло известие, что к нам из Москвы выезжает представитель страховой компании, и вроде даже не один.
– И ты теперь в панике? – ехидно спросил я.
– Что-то типа того, – не стал скрывать Колька.
– Интересно, а ты как думал? Это нормальная ситуация. Наверняка, в каждой компании существует специальный человек, который занимается такими делами. Ты вспомни сумму. Просто так с такими деньгами не расстаются. Я считаю, что все идет по плану. Просто, если человек один, то он нам обойдется дешевле, а когда несколько, всегда лишние расходы.
– Чур, с москвичами общаться будешь ты, – сказал Дальтоник.
– Я же обещал.
Кольку мой ответ устроил. Он ушел успокоенный. Мне пора было собираться к урологу.
Обряд омовения я решил совместить с обедом. Дома еще осталась ресторанная еда.
Мои дамы уже проснулись, но все еще валялись в своих постелях, переживая смену часовых поясов. Я скушал холодный шашлычок из семги, хлебнул чая и заперся в ванной. В этот раз тропики почему-то на ум не приходили. Я был всецело поглощен предстоящим визитом к врачу и своим пошатнувшимся либидо.
– Ты чего это моешься посреди белого дня, – спросила растрепанная жена, подозрительно принюхиваясь к исходившим от меня ароматам, когда я вышел.
Я, конечно, не мог рассказать ей правду про уролога и его просьбу, а о приемлемой версии заблаговременно не позаботился. Пришлось бормотать всякую чушь, типа того, что очень вспотел и со вчерашнего дня воняю.
– Ну, ну, – не поверила она. Червь сомнения забрался к ней в душу.
В ее понимании, я мог мыться днем ни с того ни с сего, только если вечером собрался налево. За нашу долгую совместную жизнь мне приходилось несколько раз переживать весьма неприятные моменты, связанные с моими похождениями. Но, каждый раз, действуя по принципу, никогда ни в чем не признаваться, я усыплял ее ревность. Кто хочет быть обманутым, будет обманут. Сегодня же совесть моя была абсолютно чиста, потому что шалить я не собирался, а если бы и собирался, то наверняка не смог.
Отделение урологии, в которое я попал, было платным и разительно отличалось от остальной поликлиники идеальной чистотой и пластиковыми окнами. Ждать не пришлось. Меня сразу провели в кабинет к доктору, который оказался пухлым розовощеким молодым человеком. Он усадил меня на стул, влюблено посмотрел мне в глаза и попросил поделиться проблемами. Я рассказал ему все подробно и честно, как на исповеди.
– Вообще-то я не вижу ничего страшного, – сказал доктор. – Это с вами первый раз?
– Да.
– В вашем возрасте такое случается. Не думаю, что нужно паниковать, но раз уж вы пришли, то мы поработаем.
Он велел мне раздеться и позвал двух медсестер, которые без тени смущения занялись моими гениталиями. Они взяли у меня кучу мазков и удалились приветливо улыбаясь. Я думал, что это все, но ошибся. С каким-то непонятным вожделением во взгляде доктор натянул на правую руку резиновую перчатку и велел мне нагнуться. Я встал раком, а он, прижавшись правым бедром к моей левой ягодице, засунул мне в задницу палец. У меня из глаз брызнули слезы.
– О! – в экстазе воскликнул он. – Какая эластичная простата! – пошевелил пальцем и повторил: – Какая эластичная простата!
Наверное, это была похвала. Он говорил что-то еще, но в ушах у меня звенело, а глаза ничего не видели из-за соленой жидкости. Целую минуту я не мог прийти в себя. Наконец действительность начала проявляться, я смахнул с глаз слезы и получил возможность видеть и слышать.
– Я почти уверен, что по моей части у вас все в порядке, – серьезно сказал доктор. Ему нравилась его профессия, он был от нее просто без ума.
Мне предложили пять минут отдохнуть, так и сказали: «Отдохните». Я сидел в кресле, смотрел на медицинские плакаты и прислушивался к своему организму. Мне казалось, что из задницы у меня течет кровь.
– К вам голубые ходят? – зачем-то спросил я.
