От усилий с Малекита пот тек ручьями, но вот он поднял дрожащую руку. Магия извивалась и дергалась, пытаясь вырваться из его хватки. Малекит с усилием свел руки, и в ответ пламя начало свиваться в высокие волны по сторонам мостовых башен.
Затем князь оглушающе хлопнул в ладоши — и две волны пламени ринулись навстречу друг другу. Черный огонь обжигал бойницы и изливался на крыши башен. В мгновение ока защитники и боевые машины превратились в облако пепла, которое ветер тут же разнес над мостом.
С криком облегчения и радости Малекит повернулся к войску и жестом приказал двигаться вперед. Его лицо расплылось в широкой улыбке. Когда копейщики Нагарита подошли к нему, он придержал своего коня, оказавшись рядом с Еасиром. Капитан смотрел на князя с изумлением.
— Вы знали, что это сработает? — спросил Еасир.
— Как тебе сказать, — улыбнулся Малекит. — До Эллириона дорога долгая, мне бы не хотелось проделать этот путь понапрасну.
Смех Еасира еще отдавался в ушах князя, когда тот развернул лошадь, чтобы подъехать к южному флангу и посоветоваться с Кариллом и крейсийскими охотниками. Пока Малекит отдавал приказ, маги Сафери приземлились на дымящиеся крыши башен и опустили подъемную часть моста. Та с грохотом перекинулась через огненный ров, и путь к стенам Анлека оказался открыт. Малекит первым проехал по настилу, пустив лошадь размеренным шагом, чтобы своим видом подбодрить войско.
По правде говоря, следующая стадия штурма волновала князя больше всего. До крепостных ворот оставалось около пяти сотен шагов, из них сотня — под дождем стрел и арбалетных болтов. Конечно, Батинаир и маги сделают все, что в их силах, чтобы отвлечь защитников города, но Малекит знал, что главным их союзником является скорость и, даже если двигаться очень быстро, потери будут велики.
Еасир повел наступление к восточным воротам, и с укрепленных на стенах машин в его воинов полетели болты величиной с копье. Каждый выстрел поражал полдюжины бойцов, и от них не спасали ни доспехи, ни щиты. Еасир сорвал голос, подгоняя воинов ближе к стене, — ведь он знал, что пространство возле стены не простреливается.
Пока копейщики бежали по окровавленному полю, пало не меньше тысячи эльфов. Рыцарей держали в резерве для атаки после того, как сломают ворота. Еасир не знал, как князь намеревается это сделать, но после чуда у моста он полагал, что у его господина и тут имеется не менее хитроумный план.
Воины колоний принесли копейщикам небольшое облегчение. Они выдвинулись вперед, прикрываясь толстенными деревянными заслонами. Вооружены они были новым оружием: оно походило на арбалет, но могло стрелять почти непрерывно. Прикрывшись передвижными заслонами, они поливали стены залпами болтов, выбирая в качестве мишеней команды боевых машин, и заставили тех отступить в укрытие.
Тириол, Мернеир и Эльтренет били врагов сверху. По стене плясали вихри фиолетовых и голубых молний, перепрыгивая от одного воина к другому. Огненные заклинания в образе ястребов, драконов и фениксов оставляли за собой обугленные руины. Боевые машины рассыпались в щепки, а доспехи раскалялись, обжигая тела. Кинжалы магической энергии пронзали плоть, а материализовавшиеся из воздуха мечи рубили отступающих в укрытие.
Батинаир тоже участвовал в расправе с приверженцами культа. На северной части стены они с Красным Когтем оставили за собой гору растерзанных, обезглавленных тел, но в конце концов огонь защитников стал настолько плотным, что князю пришлось отлететь в сторону. И его, и грифона покрывало множество ран. С клюва и когтей зверя на головы Еасира и его копейщиков капала кровь.
У капитана не оставалось времени рассматривать батальные сцены. Треть его отряда лежала на земле, а остальные еще только приближались к крепостной стене. И тут внезапно тяжелые ворота распахнулись.
Из-под высокой арки хлынул поток защитников города. Полуобнаженные, лишь в набедренных повязках и прозрачных лохмотьях, с торчащими, как иглы, волосами, последователи Каина с криками и визгом бежали в атаку. Мужчины и женщины с расписанной кровью кожей в чудовищных украшениях из жил и внутренностей держали в руках длинные зазубренные кинжалы и мечи. Почитатели кровавых жертвоприношений выливались из открытых ворот бурными волнами. Жажду битвы в них подогревали наркотические снадобья, которые готовили жрицы культа.
