ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Гнев Азуриана
Посланцы Ивресса, Котика, Сафери и Эллириона расположились лагерем на окружающей храм поляне в шатрах ярких красных, синих и белых расцветок. Над шатрами развевались штандарты князей, а затянутые в кольчуги часовые охраняли лагерь по периметру. Для князя Эатана и его свиты было заранее приготовлено место, и пока слуги Харадрина разгружали судно, Каратриль отправился в храм.
Храм обрамляли колоннады с рельефами Азуриана во всевозможных ипостасях: любящего отца, парящего орла, поднимающегося из пепла феникса и другие. Между колоннадами и самим храмом стояли гвардейцы Феникса, священные воины Азуриана, в высоких шлемах, с блестящими алебардами в руках. Их белые плащи украшали вышитые красно-синие языки огня, а кольчуги сияли натертым до блеска металлом.
Все они несли стражу в полной тишине, поскольку на них лежал обет молчания. Каждый из них проходил подготовку в покоях Дней, где была записана история Аэнариона и всех будущих Королей-Фениксов. В секретном зале становилось известным прошлое, настоящее и грядущее, и гвардии Феникса запрещалось говорить.
Двое гвардейцев Феникса под сводчатым входом храма выступили вперед и опустили при его приближении алебарды. Каратриль показал печать Короля-Феникса, и ему позволили пройти. Каратриль оказался в притворе храма, небольшой комнате без украшений за исключением вырезанного над внутренней дверью величественного феникса. По обе стороны двери стояли две бадьи с чистой водой, и капитан остановился, чтобы ополоснуть лицо и руки.
Он открыл дверь — за ней тянулась широкая галерея, которая обрамляла центральный зал храма. Проходы справа и слева перегораживала гвардия Феникса, поэтому Каратриль двинулся вперед, через еще одну арку в святая святых главного храма Ултуана.
Его взгляд тут же приковал к себе священный огонь. Он вздымался из пустоты, горел без топлива и висел посредине зала. Языки пламени постоянно меняли цвет, переходя от синего к красному и затем к золотому. Огонь не давал жара, — по крайней мере, Каратриль ничего не чувствовал, но чем ближе он подходил, тем больше ощущал волну спокойствия. Он не слышал ни потрескивания, ни шипения огня; пламя было таким же тихим, как и его часовые.
— Не подходи слишком близко, — предупредил чей-то голос.
Каратриль обернулся и увидел старого эльфа в сине-желтой мантии с увенчанным золотым фениксом посохом. Он тут же узнал Миандерина, верховного жреца храма, — тот служил здесь столько, сколько Каратриль помнил себя. Капитан отметил, что в зале кипит жизнь: жрецы и послушники расставляют столы и скамьи и раскатывают по полу ковры с огненными узорами.
— Завтра все будет готово, — произнес Миандерин. — Я могу тебе чем-то помочь?
— Нет, — Каратриль покачал головой. — Нет, мне ничего не нужно… если только ты не расскажешь мне кое-что.
— И что ты хочешь узнать?
— Есть новости от князя Имрика?
— Вчера приехал гонец, — ответил Миандерин. — Князь Имрик и князь Корадрель уехали на охоту в горы, и он не смог их найти. Видимо, умышленно.
У Каратриля опустились руки: и как же теперь он вручит Имрику послание Бел Шанаара? Оставалось только надеяться, что в нем нет ничего важного для грядущего совета.
— Спасибо за помощь, — рассеянно пробормотал он и повернулся, чтобы уйти.
— Да пребудет с тобой мир, — ответил старый жрец.
Каратриль остановился и обернулся к нему.
— Я очень на это надеюсь.
С этими словами капитан покинул храм.
Близился уже полдень назначенного для совета дня, но никто не видел ни Бел Шанаара, ни Малекита, ни Имрика с Корадрелем. Общим числом собралось около двух десятков князей, некоторые из них являлись правителями своих княжеств, другие влиятельными дворянами, владельцами земель и военачальниками. Как и всегда, сколько помнил Каратриль, они сплетничали и пререкались, бросались завуалированными оскорблениями и в то же время обещали друг другу дружбу и поддержку. Хотя король известил всех о несчастьях в Нагарите, никто толком не знал, почему их попросили собраться, а Король-Феникс все не появлялся. Задиристый характер начинал брать свое: тут и там вспыхивали ссоры.
