Битвы по средам - страница 54
Зато Мирил всё безумно понравилось. Всю последнюю сцену она всхлипывала.
— Правда, замечательно? — спросила она, когда зажёгся свет.
— Нет повести печальнее на свете… — пробормотал я.
— Именно! Так прекрасно и так печально!
А потом мы с ней пошли в «Уолворт», в кафе, и я заказал две колы.
Короче, вечерок провели классно.
Пока пили колу, мы попробовали сыграть сцену на балконе. Почти весь текст вспомнили, а что не вспомнили — заменили своими словами. Парень за стойкой начал на нас многозначительно поглядывать — он явно намекал, что мы засиделись. Тогда, чтобы его успокоить, я заказал ещё две колы. У меня оставался ещё целый доллар и тридцать семь центов, и я вовсе не хотел, чтобы Мирил записала меня в крохоборы.
— А ты ещё будешь в каком-нибудь спектакле играть? По Шекспиру? — спросила Мирил.
Я вспомнил, как она всхлипывала в финале «Ромео и Джульетты», и ответил:
— Конечно.
Ложь. Даже не пресвитерианская, а просто наглое враньё. Но после того как мы с Мирил сыграли сцену на балконе, мне отчего-то не хотелось объяснять ей, что Ромео — недотёпа, что пьеса мне не нравится и что играть Шекспира я не буду, потому как все его герои напяливают на себя сами знаете что.
Мирил посмотрела на часы.
— Скоро мой папа подъедет, — сказала она. — Надеюсь, он не забудет нас забрать.
Я отпил ещё глоток колы. Вот бы мистер Ковальски о нас забыл!
— Он сейчас ни о чём, кроме проекта школы, думать не может, — продолжала Мирил. — Целыми днями колонны двигает, туда-сюда, туда-сюда. А потом говорит: «Нет, недостаточно классично. Эта школа должна выглядеть как Капитолий. Истинная классика».
Мирил здорово подражала отцу. Она всплёскивала руками, выкатывала глаза и говорила низким голосом. Пожалуй, ей-то — прямая дорога на сцену.
— Классика, классика, классика! С утра до вечера одно слово твердит!
— А у моего отца в проекте вообще нет колонн, — заметил я. — Он приносил домой макет. Там всё по-современному.
— Это как?
— Никаких колонн, ни одной прямой стены, а стёкол так много, что придётся нанять в помощь мистеру Вендлери ещё двух человек. Одному столько не вымыть. Это и значит по-современному.
Я попросил у парня за стойкой карандаш. Он дал его нехотя — всё-таки мы у него доверия не вызывали — и потребовал быстро вернуть. Я изобразил стеклянные купола над главным вестибюлем и спортзалом, над кабинетами естественных и гуманитарных наук, показал скруглённые углы и стены, нарисовал двери классов, выходящие на галереи — в залитое солнцем внутреннее трёхъярусное пространство. Всё это уместилось на белой бумажной салфетке.
— Таких проектов для школ мир до сих пор не видел, — заключил я.
Мирил внимательно рассмотрела мой рисунок. Потом сделала ещё глоток колы. Волосы у неё каштановые — я не говорил? Так вот, они каштановые, а от ламп, которые развешаны в «Уолворте» по стенам, они стали рыже-золотыми.
Мистер Ковальски приехать не забыл. Мы допили колу, я вернул карандаш парню за стойкой, Мирил забрала на память разрисованную мной салфетку, и мы, взявшись за руки, пошли к машине. Сидя на заднем сиденье, я всю дорогу думал, как же мне попрощаться с Мирил. И вот мистер Ковальски подъехал к Идеальному дому. Пора прощаться. Только как? Но Мирил пришла мне на помощь.
— Уже светает, — произнесла она. — Увы, тебе пора.
— Пусть эти очи смежит сладкий сон, — ответил я.
На мистера Ковальски я в этот момент не смотрел. Я и без того знал, что глаза у него выкатились на лоб от изумления.
Так закончился День святого Валентина.
Мистер Ковальски недаром бредил словом «классика». Заседание школьного попечительского совета, которому предстояло решить судьбу проекта, назначили уже на следующую неделю. Оно начнётся ровно в четыре часа дня в административном здании старшей школы: сначала выступит мистер Ковальски — расскажет о своём замысле и покажет макет, потом выступит мой отец — расскажет о своём замысле и покажет макет, а уж после этого попечительский совет за закрытыми дверями примет решение о том, какая архитектурная фирма достойна выполнить их заказ: «Ковальски и партнёры» или «Вудвуд и партнёры».
Я знал все эти подробности, поскольку отец требовал, чтобы я непременно присутствовал на заседании. Пора привыкать к бизнесу, пора учиться делать успешные доклады и выигрывать конкурсы, короче говоря — пора набираться опыта. Его наследник должен сызмальства понимать, что архитектура — это поле брани. Кровавой брани.
