— Командир, хрен ли было такую красоту ломать? — вывел меня из транса голос Тимохи. — Я бы с ней вдумчиво позанимался.
— Ага, чтобы перед Машкой Ершовой потом похвастаться, каких ты баб имел?
— Ну у тебя и память, Андрюха! — восхищенно воскликнул Тимофей.
— Абсолютная, брат, иногда и хочется чего-нибудь забыть, да не можется, — иронично усмехнулся я. — А насчет той бабёнки, — я кивнул в сторону валявшейся на полу аграфки, — не советовал бы тебе с ней никаких дел иметь. Я тут немного просканировал её память. Хочу тебе сказать, брат, лучше бы в говне искупался — это было бы намного приятнее, чем с ковыряться в воспоминаниях этой твари. На ней трупов разумных существ немерено. Тысяча, может больше. И все они умерли, скажу тебе, не самой приятной смертью. Представь, ты молодой здоровый и очень сильный мужик, и тебя полосует ножичком слабая красивая бабёнка, при этом ты не способен бровью пошевелить, но боль ощущаешь по полной программе. Да еще орать и материться можешь, она этого обычно никому не запрещает. Ну как тебе такой сценарий экстремального траха?
— Проняло, Гром, нах такое счастье, — Тимоха со страхом в глазах посмотрел на валявшееся в нескольких метрах тело с неестественно вывернутой головой, затем перевел взгляд на замершую в нерешительности толпу сотрудников базы. — А с этими что? В расход всех разом?
— Ну ты, садюга, Тимофей! Разом всех в расход! А что я подарю своему лепшему корешу Хаббату Рошни? Мне его поднимать в чинах до министра обороны империи Аратан, а может быть, и выше.
Откровенно говоря, до сего момента я не собирался оставлять в живых никого из работорговцев. Однако стоило им поменять статус на «военнопленные», весь мой агрессивный запал будто рукой сняло. Ну не убивать же две с лишним сотни разумных. Я не хладнокровный садист. А меру пресечения для них пускай придумают специалисты из империи Аратан, где работорговля наказывается самым суровым образом. Так что в недалеком будущем всех их ждут весьма неприятные изменения в жизни.
Тут мой взгляд вновь задержался на фигурке Юниль Мэнилайя. Блин, действительно симпотная. По моей команде к ней подплыла реанимационная капсула. Гибкие манипуляторы бережно приняли недвижимое тело, ловко освободили от скафандра и поместили внутрь. И фигурка ничего так.
— Гром, ты чего творишь?! — товарищ посмотрел на меня, как на сумасшедшего, — нахера тебе эта стерва?! Сам только что втирал, какая она, сука, опасная!
— Точно не могу сказать для чего, Тимофей, но есть такое ощущение, что она нам понадобится. К тому же, она будет все время под моим контролем. Если, конечно выживет.
— Я тебя понимаю, — бывший прапор мечтательно зажмурил глаза, — но все-таки не могу взять в голову, почему именно она. Скоро на Земле будем. Там этого добра видимо-невидимо. На любой вкус. А если пластику в медкапсуле сделать, так сама Мэрилин Монро обзавидуется. — У моего приятеля был приличный такой бзик насчет женских прелестей этой американской актрисы — он считал её самой красивой женщиной всех времён и народов, поэтому во время посещения борделей предпочитал стройных курчавых блондинок с огромным бюстом и родинкой на левой щеке.
— Ха! Брат, мой идеал Орнелла Мути.
— Это та, что на Кабаеву похожа, или наоборот — Кабаева на нее?
— А ты неплохо ориентируешься в земных красавицах.
— А то! Вот только с Кабаевой не советую… — загадочно пробормотал приятель и сделал огромные глаза, будто от страха.
— Ладно, пошутили, и будет. А насчет Юниль Мэнилайя, дело вовсе не в сиськах и письках и вообще не в исключительной её красоте. Она сильный псион, дочь какого-то аграфского герцога. Более того, на нее положила глаз некая весьма могущественная организация. Они имеют неплохие доходы от торговли рабами с нашей планеты. И чуйка мне подсказывает, что после освобождения Земли эти парни нами заинтересуются. Теперь представляешь, какой козырь окажется у нас в руках, если удастся откачать эту девицу? Эх, жаль сразу не сообразил, вдруг помрет.
