Марк Робертович Крассовский стоял на небольшом холме и с любопытством рассматривал стены гарнизона вечного города. Крепкие, высокие, наверняка сумевшие бы выдержать не одну осаду. Некоторое время назад консулы Спурий Сервилий Приск и Квинт Клелий Секул сделали выбор в пользу туфа, пористой горной породы желтоватого цвета. Из туфа вырезались массивные блоки, выкладывалась крепостная стена в поперечной конусообразной кладке снизу-вверх, что придавало конструкции прочность. Бросалось в глаза, что внешняя сторона блоков туфа тщательно стесана, а по заверениям Лонга, изнутри стены блоки спускались ступеньками, что облегчало оборону защитникам Рима. Выглядел римский гарнизон внушительно, но Крассовский прекрасно знал, что для организации обороны такого огромного крепостного пояса, растянутого не на одну милю в длину, требовался значительный людской запас, время и военный талант обороняющейся стороны. Ни того, ни другого, ни третьего у жителей Рима в запасе не было. Во многом потому, что сенат не ожидал подобной дерзости от претора Красса, которого намедни было решено отстранить ото всех занимаемых должностей. Да, в вечном городе его ждали только затем, чтобы провести суд, возможно, изгнать, лишить статуса, состояния. Никто из этих толстых, напыщенных курийских жирдяев не мог знать, как в итоге все обернется. Неудобно получилось, когда вместо покаяния и явки с повинной Марк Робертович подвел к стенам Рима свои легионы. Крайне неудобно, но до того Марк Робертович предупреждал сенат о поспешности их выводов в своем письме. Поэтому сейчас им придется пенять только лишь на себя. Он действовал исходя из тех условий, которые были ему надиктованы, не больше и не меньше.
Крассовский прислушался к совету своих военачальников и не стал заходить в сам город. Было решено перекрыть важные транспортные развязки Рима, блокировать его сообщение через такие крупнейшие пути, как Аппиевая и Лабиканская дороги. Для того войско было разделено, Марк Робертович лично возглавил один из легионов, остановился у Капенских ворот, с выходом на Целий, один из семи холмов вечного города. Остальные легионы блокировали Целимонтанские, Эсквилинские и прочие городские ворота. Рим оказался отрезан от внешнего мира. Мосты были сожжены не только для сената, но и для самого Марка Робертовича. Неожиданное появление Красса ставило сенат врасплох, олигарх ждал опрометчивости в действиях римских нобилей. Марк Робертович поставил сильных мира сего в неудобное положение, заставил их почувствовать свою слабость, а теперь давал время принять правильное решение. Второго шанса у сената уже может и не быть. Обратный отсчет пошел…
Республика в том виде, в котором он ее застал, когда только появился в этом мире, больше не могла существовать. Крассовский выдвинул ультиматум, но оставлял за сенатом право выбора. На Форуме, расположенном между Палатином, Капитолием и Эсквилином, понимали, что опущенные решетки на воротах городских стен были лишь миражом. Своими решениями толстосумы обрекли Марка Робертовича на диктаторскую власть.
Крассовский ухмыльнулся, посмотрел на свои руки, медленно сжал кисти в кулаки. В том, другом, мире, теперь таком призрачном и далеком, он был королем в городе на семи холмах. Здесь он станет императором. От мысли, что здесь и сейчас он творит судьбу вечного города, а заодно перекраивает историю целого мира, засосало под ложечкой. Пьянящая, возбуждающая мысль. Не этого ли он хотел всегда? Пощады не будет никому!
Погруженный в свои мысли, Марк Робертович не заметил, как медленно поползла вверх решетка Капенских ворот. В проеме ворот появилась группа людей, облаченных в тоги. Делегация поспешно двинулась к холму, на котором стоял олигарх в окружении своих ликторов. Члены делегации были безоружны, приветственно вскинули руки. Олигарх не отреагировал на приветствие и молча, с презрением смотрел на двух мужчин, возглавлявших делегацию. Римляне были облачены в тоги с пурпурными полосами и остановились у подножия холма.
– Привет победителю Спартака, претору Марку Лицинию Крассу от консула Публия Корнелия Лентула Суры! – сказал один из них.
