Тропа оказалась завалена листьями и прутьями, а местами вообще почти заросла, но в сравнении с тем, через что мы уже прошли, это было почти шоссе. Мы выстроились на ней в ряд, восхищённо глядя вниз. У меня чуть голова не закружилась от облегчения, изумления и благодарности.
— Элли! — торжественно произнёс Гомер. — Я никогда больше не назову тебя безмозглой упрямой кучей.
— Спасибо, Гомер.
Это был прекрасный момент.
— Скажи ему вот что, — предложил мне Кевин. — «Вам повезло, балбесы, что я не дала вам повернуть обратно, когда всем вам хотелось сбежать».
Я не обратила внимания на его слова.
Мост был старым, но великолепно построенным, около метра в ширину и метров пять в длину. Он пересекал ручей на большой поляне. У него имелись даже перила. Сама плоскость моста была сооружена не из плоских досок, а из круглых брёвен, абсолютно точно подогнанных друг к другу. На концах они скреплялись поперечинами, а крайние брёвна надёжно удерживали деревянные колышки.
— Да, вот это работа! — изумился Кевин. — Напоминает мне мои собственные первые труды.
Все мы вдруг переполнились энергией, как будто в нас влили новые силы. Мы едва не решили устроиться на ночёвку прямо на этой поляне, она выглядела такой прохладной и тенистой, но желание продолжить исследование оказалось слишком сильным. Мы снова вскинули на спины рюкзаки и, болтая, как попугаи, помчались вниз по тропе.
— Похоже, правду говорят насчёт Отшельника! Никто другой не стал бы здесь так трудиться.
— Интересно, как долго он тут живёт?
— Откуда тебе знать, что это «он»?
— Местные всегда говорят о нём как о мужчине.
— Да просто о нём болтают в основном мужики. — Это сказал Ли, проявив незаурядную сообразительность.
— Должно быть, он тут много лет прожил, раз ему понадобился мост.
— И тропа утоптана.
— Если он тут уже много лет, у него было время не только мост построить, но и всякое другое. А как ещё проводить время?
— Ну, пропитание могло стать нелёгким делом. Но когда с этим всё организовано, то времени и вправду много.
— Интересно, чем бы ты тут питался?
— Опоссумами, а может, кроликами.
— Вряд ли в этой части страны много кроликов. Здесь скорее живут кенгуру, опоссумы и дикие коты.
— Фу!
— А ещё можно выращивать овощи.
— И есть съедобные листья с разных кустов.
— Ну да, он же наверняка смотрит эту программу по телевизору.
— Здесь вомбаты водятся.
— А каковы вомбаты на вкус?
— Говорят, люди всё равно едят слишком много. А если он ест только тогда, когда по-настоящему голоден, ему не так уж много и нужно.
— Тебе бы поучиться есть поменьше.
— А вы знаете Энди Фаррара? Он нашёл в буше неподалёку от Вомбегону трость. Потрясающая вещь, ручной работы, резьба и всякое такое. Все говорили, что это наверняка трость Отшельника, но я тогда думал, они шутят.
Тропа слегка извивалась, выбирая удобный маршрут, но постоянно шла вниз и вниз. На обратном пути явно пришлось бы попотеть на подъёме. Мы уже заметно спустились. Но здесь было так хорошо — тихо, тенисто, прохладно и влажно. Цветы тут не росли, но попадалось столько оттенков зелёного и коричневого, сколько английский язык и назвать не в силах. Земля была покрыта толстым слоем старой листвы. Иной раз мы даже теряли тропу за кучами коры, листьев и веточек, но, пошарив между деревьями, каждый раз снова её находили. Она то и дело возвращалась к Ступеням Сатаны, и мы несколько метров шли, задевая мощные гранитные стены. Однажды тропа прервалась между двумя Ступенями и продолжилась по другую их сторону: проход оказался всего в пару метров шириной, нечто похожее на туннель сквозь массивную толщу камня.
— Как-то уж слишком хорошо для Ада, — покачала головой Фай, когда мы остановились в этом проходе.
— Мм... Интересно, когда тут в последний раз кто-то был?
— Более того, — откликнулась Робин, остановившаяся перед Фай, — мне интересно, сколько вообще людей здесь побывало за всю историю Вселенной? Я имею в виду, почему аборигены не заинтересовались этим местом? Или первые исследователи, первые поселенцы? Ведь никто из тех, кого мы знаем, здесь не бывал. Может быть, тот Отшельник и мы — единственные, кто вообще всё это видел?
