Доминик увидел нарастающую панику в глазах женщины, а потому немедля придвинулся к столу и обхватил ее ладонь:
– Я знаю, что ты одолеешь ее одной левой.
Конни бросила на него недоуменный взгляд, но уже через секунду рассмеялась:
– Ты не помогаешь!
В дверь постучались.
– Да-да, войдите.
Пенелопа зашла в кабинет с отстраненным видом, держа в руках голографический планшет:
– Констанция, я с отчетом о разрушении защитного протокола административного комплекса.
– Ты уже была там? – взволнованно поинтересовалась женщина.
Доминик в это время поспешил уступить гостье место.
– Да, вернулась пару минут назад.
– Ты должна была идти туда после отряда зачистки, – сурово откликнулась леди Браунхол.
– Я подумала о том, что будет неплохо сэкономить немного времени, поэтому отправилась туда с отрядом зачистки, – рыжая положила на центр стола планшет, который тут же вывел над собой крупную голографическую диаграмму.
– Что за чертовщина… – колдунья настороженно глядела на обрывающуюся линию защиты.
– Как это возможно? – Гринфайер подошел к столу вплотную, оперевшись на него руками.
– Защита рухнула от энергетических взрывов, это верно, – Леруа указала пальцем на некоторые точки голограммы. – Но дело было не в их силе, а в том, что протокол уже был ослаблен. Если бы взрывы имели такую силу, думаю, в живых вообще мало бы кто остался.
– Как протокол мог быть ослаблен? – сокрушалась Констанция.
– Думаю, это планировалось давно… Возможно, было сделано за несколько дней или недель…
– Недель? – отчаянно воскликнула женщина, вскочив со своего места. – И мы ничего не заметили? Каким образом?
– Мы бы и не смогли, – Поппи легонько пожала плечами с горестным выражением на лице. – Где-то на периметре комплекса было установлено нечто, поглощающее магию. Я не знаю, что это. Заклятие, замаскированное под невзрачный предмет или вовсе невидимое. Оно засасывало всю магию, которая отдавалась для подпитки протокола.
Леди Браунхол обреченно закрыла глаза.
– Так значит, это сделал кто-то, кто мог свободно гулять по жилым комплексам, – подытожил Доминик. – Наш герой-предатель.
– Это моя вина, – колдунья принялась обходить письменный стол. – Все мои жалкие тайные попытки вывести его на чистую воду привели к тому, что он разрушил административный комплекс!
– Это не ваша вина, – устало промолвила Пенелопа.
– Конни, мы даже не знали, что такое возможно!
– Я должна была знать! – сорвалась женщина, указывая на себя пальцем. – Я глава комитета! Мне все эти люди доверили свои жизни!
– Они все еще доверяют, – поддерживала ее рыжая.
– Ты должна держать себя в руках, иначе…
– Стойте, – она выставила перед собой руку, чтобы они замолчали.
Леруа и Гринфайер переглянулись, пока женщина судорожно раздумывала над какой-то информацией.
– Это значит, что у Тамики недостаточно сил для того, чтобы пробить защитный протокол. По крайней мере, до того, как она украла у нас элементы, – леди Браунхол поспешила вернуться на свое рабочее место. – Время еще есть. Мне нужно составить план.
Доминик уважительно кивнул:
– Что нам делать?
– Пенелопа, уничтожь все эти данные, чтобы крот до них не добрался. И отправляйся поочередно во все жилые комплексы. Придется самостоятельно проверить весь периметр, – она виновато поджала губу.
– Это может занять весь день, если она будет заниматься этим одна. Нужно послать кого-то еще.
– Как ты послал в прошлый раз? – на эмоциях выпалила женщина.
Леруа с подозрением оглядела своих собеседников.
– Так, ладно, – глава комитета вздохнула. – Отправляйся с ней. Больше я никому не буду доносить эту информацию.
– Так точно, – едва слышно ответил Доминик, отправляясь к выходу.
Рыжая заклинательница почтительно кивнула, прежде чем покинуть кабинет вслед за мужчиной.
– Стойте! – окликнула она Гринфайера, направляющегося к телепортам.
– Да, Леруа, возьмешь лето и весну, хорошо? – обернулся он к ней.
– Нет, я не о том…
Дом вопросительно покачал головой, делая несколько шагов навстречу собеседнице.
– Шерман часто говорил Шерилин о вас.
Услышав имя парня, мужчина тут же съежился.
– О том, как он удивлен, что вы настолько доверяете ему, что часто ставите во главу отряда, – голос рыжей становился хриплым по мере произношения слов.
