Поэтому чиновник и поступится всем для предотвращения сбоя в цепочке обеспечивающей поступление денег, а человеком, который готов поступиться всем, очень легко управлять. А управление высшими чиновниками — это управление государством. Но абсолютно управляемый вряд ли может быть назван свободным. Во-вторых, человек живет и работает в современном городе, в условиях максимальной плотности населения, поэтому его жизнь приобретает всё большую и большую регламентированность. Это тоже противоречит самой идее свободы. В-третьих, мы знаем, что в самоорганизующихся системах следствие не противоречит причине, если эта причина желательна. Даже без всяких опросов видно, что подавляющее число белых довольно своей жизнью, а значит подобное сочетание одновременного стремления «к свободе» и «к упорядоченности» будет длиться еще какое-то время, хотя сам подобный расклад кажется абсурдным. Отсюда и идеологическая согласованность в мышлении наших эмигрантов — их уровень жизни в Штатах за короткий промежуток времени оказался во много раз выше чем тот, что был в СССР. Будучи в СССР жалкими лузерами и инженеришками работающими за смешную зарплату, уже через год-два жизни с США они могли позволить себе иметь вещи о которых они не только не могли мечтать, но и вряд ли вообще знали об их существовании. Ну и иметь уж совсем непозволительную для советского человека роскошь — посещать практически любые страны, а не только те что входили в «социалистический лагерь».
Конечно, я ни в коем случае не считаю, что им в Америке нравится всё, скорее наоборот, многое им не нравится, но все эти минусы легко компенсируются энергией и информационной насыщенностью, тем, чего как раз и не было в СССР. Ну и не будем забывать, что за всё полученное в новой стране иммигрант будет рассчитываться всю жизнь, возможно, будут рассчитываться и его дети. Так он, оставаясь формально совершенно свободным, оказывается лишенным всякой свободы. Пока это его устраивает, это вообще всех устраивает, ибо энергии хватает. Но хватать ее будет не всегда. Вот почему сейчас мы находимся в уникальной ситуации: мы движемся и порядку и к хаосу. Одновременно.
К этому же выводу пришел и уже упоминаемый нами И. Пригожин — один из ведущих современных специалистов в области теории диссипативных систем. В своей статье «Детерменизма нет ни в обществе ни в природе» написанной для журнала «Эксперт» в 2000-ом году он отмечал: «Мы подходим к созданию «сетевого общества», в котором люди будут связаны между собой так, как никогда ранее. Хорошо это или плохо? С точки зрения долгосрочной биологической эволюции вопрос можно поставить следующим образом: на что будет больше походить сетевое общество — на большой иерархически организованный муравейник или на общество свободных людей? С ростом народонаселения планеты повышается вероятность нелинейных микрофлуктуаций, связанных с индивидуальной свободой выбора, поскольку увеличивается численность игроков. С другой стороны, поскольку люди становятся все более объединены сетями, может появиться и обратный эффект: императивы объединенного коллектива подавят индивидуальную свободу выбора».[496]
Но можно ли идти к двум таким казалось бы противоположным вещам одновременно? Оказывается что да. И чтобы понять как именно такое возможно, необходимо четко представлять себе современную ситуацию. А она состоит в том, что арийцами заданы такие жизненные стандарты, которые нашей слабеющей расе становится все труднее поддерживать, особенно если вы находитесь на высоких ступенях иерархии. Вот почему и растут размеры взяток. И будут расти дальше. Наделение всех равными правами вне зависимости от расы и биологического качества, перенаселение планеты, существенный рост избыточного элемента, делает всех взаимозависимыми. Сейчас нельзя сделать резкий шаг, чтоб не вызвать серьезных последствий, причем с какой стороны ударят эти последствия, также не всегда можно оценить. Как кто-то метко выразился: «нельзя стрелять в хрустальном доме». Но разве мы всегда делаем то что можно? Наоборот, феномен арийской расы состоял в том, что всегда находились люди, понимающие, что есть вещи, которые делать нельзя, но нужно. Нужно для повышения качества, пусть не всех, но большинства. Когда арийцы именно так действовали, они наступали по всем направлениям, когда необходимость отошла на второй план по отношению к морали, мы начали сдавать позицию за позицией, ибо мораль — всего лишь следствие нашей силы. Или слабости — как кому больше нравится. Сейчас кстати, правильнее второе. Слабые люди рождают слабую мораль. Сначала консервативную, потом — охранительную, а потом и капитулянтскую.
