– Эрик, – взмолилась я, – Я не ела и не спала, как нормальный человек, трое суток. Прояви милосердие.
– Она права, – неожиданно поддержал меня Леон, – Вряд ли за нами есть погоня. Эльфы, как минимум, еще сутки будут расхлебывать последствия стычки. А перед следующей схваткой нам стоит быть отдохнувшими и выспавшимися.
– В конце этого поля мы уткнемся вон в те скалы, где без труда отыщем пещеру для ночного привала, – пояснил Эрик свой замысел и кинул обеспокоенный взгляд в чернеющее небо, – Ночью будет гроза.
Подул сильный холодный ветер, пробравший меня до костей и подтверждающий неутешительный прогноз доморощенного предсказателя погоды. Горы приближались, и вскоре нам начали попадаться отдельные валуны. Когда мы спешились возле отвесно поднимающейся стены камня, на синем бархате ночи зажглись первые бриллианты звезд. Только на востоке громоздились черные клубы туч и сверкали первые зарницы, озаряющие полнебосвода. Вторичный порыв ветра чуть не снес меня с ног, лошади жалобно заржали, чуя приближающееся ненастье. Поиски подходящей пещеры заняли около часа, за который я успела замерзнуть и начать отбивать дробь зубами. Удачливей всей оказался Леон, который разыскал огромную сухую пещеру, куда поместились не только мы, но и наши верные скакуны.
– Слава Судьбе, – пробурчала я, усаживаясь возле весело потрескивающего костра и внимая яростным завываниям бури на улице, – А то у меня кровь начала заледеневать в жилах.
– Где же твой плащ? – растравил мне душу вопросом Эрик и, не дожидаясь ответа, положил перед каждым из нас скромную порцию еды – кусок черного хлеба, посыпанный крупной зернистой солью.
– Спокойной ночи, – пожелал он нам и устроился на ночлег неподалеку от входа, плотно завернувшись в плащ с теплой меховой подбивкой.
– В чем дело? – заерзал под моим пристальным взглядом Леон, – Ты что-то мне хочешь сказать?
– Я требую твой плащ, – как можно более равнодушно произнесла я.
– А, это-то, – и Леон, поколебавшись секунду, протянул его мне, с явным сожалением проведя рукой по плотному атласу с серебристым отливом, – Между прочим, у костра так вообще жарко.
– Вот и спи у костра, – огрызнулась я и с наслаждением растянулась на камнях, утонув в аромате свежести и полыни, исходящим от имущества атланта. Стоило мне закрыть глаза, как я провалилась в черноту забытья, перестав слышать нытье Леона.
Сладкое течение моих снов среди ночи прервал жуткий кошмар. Мне пригрезилось, что я вновь попала в ручей, и что-то холодное и тонкое обхватило мне горло, медленно, но неутомимо душа меня. Я взвыла и попыталась вырваться из цепких объятий неведомого.
– Сгинь, нечисть, – хрипела я, изо всех сил орудуя руками и ногами, пытаясь продать свою жизнь как можно дороже.
– Сумасшедшая, – простонал Леон, держась одной рукой за голову, а второй пытаясь укрыться от моих ударов, – Смерти моей желаешь?
Я, оценив ситуацию, не нашла ничего лучшего, чем рассмеяться. Видимо, костер потух ночью, а новый Леон разжечь не сумел из-за отсыревших дров. Бедняга не придумал иного, как стащить свой щедрый дар у меня. Он не учел одного обстоятельства: завязка от плаща, обвившись вокруг моей шее, принялась душить меня, когда Леон потянул материю на себя и тем самым разбудил меня. А встрепанный вид атланта доказывал, что я задала ему хорошую трепку перед пробуждением.
– Эх ты, прославленный вор, – укоризненно сказала я, глядя на удрученное лицо Леона, – А еще утверждал, что сейчас тепло. Ну и что мы будем делать? Стащим плащ у Эрика?
– Да ты что! – испуганно открестился Леон, – Он же нас обоих испепелит, не разбираясь, кто прав, а кто виноват.
– Мда, – протянула я и, взглянув на посиневшего от холода Леона, приняла непростое решение, – Ладно уж, тащи сюда вещи, придется нам куковать на одной постели.
– Правда? – обрадовался атлант.
– Даже и не мечтай, – недвусмысленно поправила я меч у изголовья и провела черту между нами, – Это – твоя половина, а это – моя.
– Идет, – Леон осторожно прилег рядом со мной, прикрывшись углом материи.
Я долго ворочалась на быстро остывающих камнях, пытаясь сохранить остатки ускользающего тепла. Похоже вел себя и виновник моих злоключений. Наконец мне удалось задремать под аккомпанемент стука собственных зубов.
