Как у «правдолюбов» все это получается? Тут, чтобы нужного человека завербовать, — так набегаешься, проявишь чудеса хитрости, изворотливости, знание самых темных закоулков человеческой души. А эти гады пачками вербуют киллеров, смертников. Находят где-то невидимок, не проходящих ни по каким учетам.
Видимо, что-то мы еще в этой жизни не знаем и не понимаем. А они понимают…
Я ненадолго задремал. И проснулся от требования стюардессы пристегнуть ремни. Пожалуйста, мне нетрудно.
— Пристегни, расстегни, — заворчала миловидная дама лет тридцати пяти на вид в кресле справа от меня.
— Надо пристегивать, — со знанием дела отметил я. — А то будет как в прошлый раз, когда самолет грохнулся на взлетную полосу.
— А что было в прошлый раз? — Она настороженно посмотрела на меня.
— Кто не пристегнулся, тех размазало по потолку.
— А кто пристегнулся?
— Сидели такие хорошенькие, как живые, — выдал я бородатый анекдот.
Соседка криво улыбнулась и укоризненно произнесла:
— Между прочим, я панически боюсь летать.
— На самолетах летать не страшно, на них страшно падать. А вообще это иррациональный страх, — все с тем же видом знатока выдал я. — Погибнуть в авиакатастрофе — исчезающе малая вероятность. Вам нужно больше летать. Страх страхом вышибают.
— Спасибо за совет, — хмыкнула дама.
Двигатели изменили тональность, и самолет ощутимо пошел вниз, так что в районе солнечного сплетения образовалась сосущая пустота. Соседка откинулась в кресле, прикусив губу. Таджик впереди нас закрыл глаза и, перебирая четки, нашептывал молитву — еще один с аэрофобией.
А я стал пялиться в иллюминатор на открывшуюся под облаками землю с игрушечными постройками и муравьями-автомобилями, ползающими по узким полоскам автострад. Все было какое-то ненастоящее, казалось, можно накрыть всю землю ладонью.
По салону пронесся вздох облегчения, когда шасси глухо ударились о бетон посадочной полосы. Зазвучали жидкие аплодисменты. Каждый пассажир, сколько бы он ни летал, опасается не услышать этого стука шасси. Ближе к небу, ближе к богу, отсюда всякие мысли о бренности — существования и смерти, от которой отделяет только ровный рокот двигателей и надежность крыльев.
Я снял с полки сумку. Багаж я не сдавал, так что ждать его в зале прилета не пришлось. Однако вынужден был помаяться, получая в служебном кабинете аэропорта по удостоверению майора полиции и командировочному предписанию сданный на хранение экипажу пистолет Макарова. Пришлось отстоять очередь. Передо мной получали оружие трое омоновцев, прибывших с Кавказа.
В зале прилетов к людям привычно цеплялись извозные жуки:
— До города. Недорого. До города. Совсем даром. До города…
Я выбрал из них худощавого, в кожанке, промасленного, лет за сорок на вид водилу с наименее наглой рожей и осведомился о цене.
Цена была в целом приемлемая — это ведь не Москва, где авиабилеты порой дешевле, чем проезд от аэропорта до города.
— До Башмаковского района за сколько? — спросил я.
— Докуда? Это сто семьдесят километров!
— Поселок Юбилейный.
— Не, — покачал головой извозчик.
— Сколько?
— Не поеду.
Боялись извозчики лихих людей. Одно дело домчать с ветерком от аэропорта до города. И совсем другое — тащиться в дальний район.
— Да не тушуйся, цену называй.
Извозчик пожал плечами и загнул запредельную цену, которая, по его мнению, должна была отвадить такого опасного на вид типа.
— Плачу вдвое, если дождешься и добросишь обратно до города. Половина авансом, — я вытащил из кармана деньги и протянул извозчику.
Мне-то что — деньги казенные.
На лице извозчика отразилась эпическая битва в глубинах его души — там страх боролся с жадностью. Исход единоборства был предсказуем. Жадность победила.
— Пошли, — недружелюбно кивнул он.
У аэропорта нас ждала белая «Волга» во вполне приличном состоянии. Не иномарка, конечно, но мне сойдет — лишь бы доехала.
— Что-то вещей негусто, — подозрительно кивнул водитель на мою сумку через плечо.
— Мне хватает, — отрезал я.
Добирались почти три часа. Навигатора в машине не было, поэтому пользовался водитель картой да языком, когда спрашивал дорогу в особо запутанных местах.
