Зачем душе
часы?
Беловский еще
раз, но уже вдумчиво перекрестился на рассвет, перекрестил горизонт перед
хищным клювом машины, и в этот момент самолет получил такой страшный удар, как
будто он врезался в невидимую стену, но прошиб ее...
Швырнуло.
Затрясло.
В наушниках
заорал штурман:
– Майкл, что
случилось? О, мой Бог, мы падаем!
– Спокойно,
мистер Уильям Спенсор Палмер! Мы падаем, но… вперед, а не вниз… А это еще не
падение…
Беловски
судорожно пытался стабилизировать полет машины. В голове крутилась мысль: вот
так перекрестился… вот так перекрестился! Похоже на мощнейшую ударную волну. Мы
так не договаривались: сначала гром, потом мужик крестится, а я сначала перекрестился…
Мы так не договаривались!
Постепенно ему
удалось выровнять самолет. Лейтенант посмотрел назад, на Палмера:
– Спокойно,
уоррент-офицер, это был всего лишь хлопок петарды!
– Это была
русская петарда, Беловски, в сотню мегатонн, не меньше! Я всегда опасался
попасть на русский фейерверк! Тебе не писали родственники из России – у них сегодня
не хеллуин?
– Нет, Билли,
не думаю, что это русские. Тем более что у русских не бывает хеллуина.
– А что же
тогда это было?
– Не знаю,
может метеорит?
В наушниках
послышался голос Бизона:
– Как вы там?
– Тряхнуло
немного, сэр. Мистер Палмер первым делом побеспокоился о вас.
– Спасибо,
друзья мои! Когда будете садиться в аду, я попрошу чертей выкатить на
посадочную палубу котел, чтобы вы не плюхнулись сразу в угли!
– Сэр, мне
кажется, что сейчас не время для таких шуток.
– А мне
кажется – в самый раз! Беловски, послушай, что мне сказал Кэп!
– Слушаю, сэр…
– Где-то
посреди Атлантики взорвался танкер. Взрыв был такой силы, что астронавты
увидели дно океана и саму преисподнюю! Теперь во все стороны идет, чуть ли не
километровая волна. Скоро она обрушится на Америку, Африку и Европу!
– Господи, что
же будет? Сэр, все Восточное побережье погибнет!
– Догадываюсь…
В разговор
вмешался взволнованный голос Палмера:
– Сэр, что
значит погибнет Восточное побережье?!
– Билли, ты,
кажется, из Джоржии?
– Да, сэр… у
меня там все родные...
Бизон
покряхтел и ничего не ответил. Потом обратился к лейтенанту:
– Беловски, а
твои родные где?
– В России.
– А в Америке
никого нет?
– Сейчас нет.
Была жена. Но мы развелись.
– Русская?
– Да, сэр,
русская…
– А я слышал,
что с русскими женами редко разводятся.
– Сэр, она
сначала стала американкой, потом мы развелись.
– Беловски,
следи за мной, высота 10 000 футов, разрешить прямую трансляцию приборов
наблюдения на спутниковый канал! Ознакомим мир с этой чертовой волной!
– Есть, сэр!
Камеры включены.
– Скоро мы ее
увидим…
–
Уоррент-офицер Палмер, ты что притих? Палмер?!
– Он
отключился, сэр…
– Вообще-то
это нарушение летной дисциплины, – равнодушно сказал майор и замолчал.
Какое-то время
в наушниках стояла тишина. Мысли Майкла Беловски путались. Он еще не мог понять
всего произошедшего, так как пока он только выполнял доведенные до автоматизма
действия по тревоге. С момента ее объявления на авианосце прошло всего
несколько минут, за которые у него не было времени сосредоточиться на реальности.
И только сейчас беспрерывный шквал сумасшедших звуков прекратился. Перед ним
простирался необозримый океан, обагренный красным рассветом. Неужели так вот и
начинается Апокалипсис? Эффектно начинается…
Как в кино…
Он так много о
нем читал, думал, спорил. И он всегда казался ему чем-то нереальным, чем-то
книжным. Тем, чего по привычке ждут всегда, чего ждали уже 2000 лет, чего
просто принято ждать, но чего никогда еще не было, да и вряд ли должно было
быть. Ведь он же не произошел при жизни других поколений, почему же он должен
произойти именно сейчас, именно с ним, Михаилом Беловским? Почему он не мог бы
опять, как всегда, не состояться?
Майкл Беловски
был достаточно известной личностью в Америке. Его родители, ученые генетики из
России, получили приглашение поработать в Штатах, когда семья осталась совсем
без средств к существованию. И он, победитель юношеских соревнований по прыжкам
в воду на родине, в Америке сразу же получил гражданство и попал в национальную
сборную. У него был феноменальный вестибулярный аппарат, позволявший ему
ориентироваться в пространстве во время самых сложных переворотов. Очень скоро
он прославился. Характерная славянская внешность располагала к себе своей
открытостью, а его остроумие и редкая для американских спортсменов эрудиция
сделали его телезвездой. Его приглашали на передачи, он участвовал во многих
шоу, прыгал в воду с вертолетов, летящих на приличной высоте, показывал
всяческие фокусы в затяжном прыжке с парашютом. Вершиной спортивной карьеры
стала золотая олимпийская медаль.
