Сидни зябко поежилась и принялась растирать окоченевшие руки:
— Нам надо поторопиться.
В поисках книги мы переходили из комнаты в комнату. Столовая. Гостиная. Спальни. Кухня. Простыни, закрывавшие мебель от пыли, при малейшем прикосновении хрустели от сковывавшего их льда. Покрытые инеем и льдом стены, белоснежные саваны — чехлы для мебели — все это выглядело пугающе. Ну и местечко! Жуть!
Поискав в нескольких комнатах, мы не нашли даже каких-то более-менее важных книг, пока не вошли в кабинет. Мне показалось странным, что в кабинете не было ни одного окна и в нем царила чернильная темнота. Покрутившись, я обнаружил одну-единственную лампу, которую не преминул зажечь. Слабый свет не мог озарить комнату полностью, поэтому в углах клубились мрачные тени, но так мы могли хоть что-то видеть.
— Ух ты! — восторженно прошептал Джон.
Всю площадь библиотеки занимали книжные полки, выстроившиеся длинными рядами от пола до потолка. На самых верхних стояли вазы и горшки, они выглядели такими древними, что создавалось ощущение, будто находишься в каком-то археологическом музее.
— Да уж, все не так просто, — заметила Сидни и, подойдя к ближайшей полке, достала оттуда увесистую книгу в кожаном переплете. — Здесь наверняка миллионы бесценных книг, как мы найдем то, что нам нужно?
— Дана сказала, я пойму, когда увижу, книга должна отличаться от остальных.
Правда, я не знал, чем.
Мы принялись листать книгу за книгой. Большинство из них были на иностранных языках: некоторые испещрены рисунками и пиктограммами, буквы других я видел впервые в жизни. Многие я боялся даже брать в руки, такими ветхими они были. При прикосновении к ним переплет угрожал рассыпаться в прах. На одной из полок между книгами оказалось небольшое пространство, как будто кто-то вытащил одну и забыл поставить на место. Я очень надеялся, что именно книги Даны здесь и не хватало.
Я готов был уже опустить руки — мы никогда не найдем нужный нам том в таком огромном доме. Обернулся, и у меня вырвался вздох облегчения — белое облачко пара растаяло в полумраке.
— Что такое? — испугался Джон.
Огромный рабочий стол притаился в дальнем углу комнаты, тени скрывали часть пространства библиотеки, поэтому мы не сразу его рассмотрели.
— Однажды я читал историю, где ключ к разгадке хранился как раз в письменном столе, — сказал я и двинулся по направлению к столу.
Как и стены, стол покрывал иней — он слабо поблескивал в неверном свете. На столе был полный порядок — ручки, чернильницы, стопки бумаги — все на своих местах. Кто-то разложил все канцелярские принадлежности с небывалой педантичностью. На краю стояла глиняная миска, в которой лежали скрепки. Внимательно присмотревшись, я заметил среди них маленький медный ключик. Взглянул на стол — на одном из ящиков висел точно такой же золотистый медный замок. Сидни проследила за моим взглядом:
— Слишком просто.
— Но попробовать-то можно, — произнес Джон, заглядывая с противоположной стороны под стол. — Что угодно, лишь бы убраться отсюда поскорее.
Я коснулся ключа, он оказался чрезвычайно холодным, будто сотню лет пролежал в холодильнике, хорошо хоть не примерз к пальцам. Ключ легко вошел в замочную скважину, и, поддавшись, замок открылся. Я выдвинул ящик и, затаив дыхание, заглянул внутрь. Внутри лежала потрепанная книга, на видавшей виды обложке красовалось «Томас Балфинч. Мифология».
— Мифология? — удивленно протянул Джон. — В смысле, как великаны и единороги?
— Нет, скорее как боги и чудовища, — поправила его Сидни. — Когда я была маленькой, родители часто мне про них читали. Думаешь, это та книга, о которой говорила Дана?
— Она не похожа на те, что на полках. Посмотри сама, она… дешевая, — я открыл книгу и увидел имя Даны, написанное ручкой на титуле. Интересно, почему она хранила ее здесь, а не у себя в спальне?
Сидни немного подумала:
— А может, это вовсе не Дана спрятала ее здесь? Может, это ее родители? Чтобы уберечь? Может…
— Р-р-р.
Джон замер на месте:
— Кажется, мы разбудили собаку…
— Р-р-р! — Рычание усилилось.
— Вообще-то у них нет собаки, — тихо произнес я. Тут я понял, что не могу пошевелиться, ноги словно вмерзли в пол. Правда, не знаю, то ли от царящего в доме холода, то ли от безотчетного страха.
